Радимир - [19]

Шрифт
Интервал

— Эзотерические. Ты увлекаешься или супруга?

— Да все понемногу.

— А ты сколько из них прочитал?

— Все, — смеется Сергей.

— А что там говорится насчет страдающих животных?

Сергей недоуменно поводит бровью:

— В смысле? Ты о чем это?

Я рассказываю Сергею про маму-собаку сбитую автомобилем. Немного помедлив, выкладываю и про девочку выбросившуюся из окна, и про безногую нищую. Мне интересно, что скажет Сергей? Видит ли он какой-то смысл во всех этих земных страданиях?

Сергей склоняет голову и задумчиво чешет лысину. Мгновенно узнаю этот его жест. В школьные годы он точно также ворошил свои мальчишеские вихры, когда раздумывал над какой-нибудь трудной задачкой. Но теперь я задал ему теорему посложнее. По крайней мере, мне так кажется. Ведь на все школьные задачи есть готовые ответы, а кто знает точный и однозначный ответ на этот вопрос? Разве только Господь Бог. Ау, Господи, где ты? Отзовись!..…………. Тишина. Только Сергей задумчиво постукивает ногтем о край тарелки.

— Ты хочешь узнать, что лично я думаю или какой-то конкретный автор?

— Скажи, что ты думаешь.

— Значит, ты хочешь узнать, зачем души вселяются в земных существ, например бездомных собак, которые заранее обречены на полуголодное существование?

— Ну да. Есть же у них души? Почему они страдают? Может быть, они много нагрешили в прошлой жизни и теперь расплачиваются? Тогда, выходит, поделом и нефиг их жалеть — пусть мучаются! Но как-то не по христиански тогда…

— Да, если следовать христианской логике, тогда наша земля для кого-то является раем, а для кого-то адом. Хотя, я думаю, что настоящего рая тут ни для кого нет. Даже самый здоровый и богатый человек все равно от чего-то мучается — например, от страха потерять свое состояние или родственников. Тогда выходят, что Земля — сплошной ад, просто у кого-то вода в котле погорячее, а у кого-то похолоднее. Но где ж тогда рай? На том свете выходит.

— Да, запутанно все, — соглашаюсь я.

— Я тоже, конечно, задумывался над всем этим, — снова чешет свою лысину Сергей, — Чтобы что-то попытаться объяснить, наверно нужно начать с самого начала. У меня есть вот такая — ну, теория не теория, а логическая система что ли. Я думаю, что наша Вселенная, на каком-то невидимом нам плане, является единым разумным океаном, который состоит из множества разумных единиц — душ. Кстати, не кажется ли тебе «говорящим» само название «вселенная»?

Я пожимаю плечами.

— И вот, — продолжает Сергей, — плавают эти души в своем океане, и вроде все у них в порядке. Светло, радостно и уютно под ласковым божественным крылышком. Но скучно как-то, и от этого грустно. Никакого тебе развития, прогресса. А тут земля под боком, которую вроде сам Господь и создал, чтобы значит эти души развивались и каким-то иным образом между собой взаимодействовали. Ведь, с точки зрения этой бессмертной души не имеет значения, что тут на земле испытывать — радость или горе. И то и другое — новый, бесценный опыт, который они получают. Вселенная-то бесконечна, а значит, и душ в ней хоть пруд пруди, а таких планет, как Земля, всего ничего — маленькая горсточка. Думаю, что у них там что-то вроде очереди, чтобы сюда попасть. Может поэтому и рады в любую шкуру влезть — лишь бы что-то новенькое испытать. Может поэтому и убивать грешно, потому что против своего же родного собрата в земной шкуре преступление совершаешь — преждевременно лишаешь его долгожданного воплощения. Да и запрет религий на самоубийство с этой точки зрения вполне оправдан. Сам, значит, просился, торопился, а попал на землю, сразу нюни распустил и в петлю головой полез. А, как на том свете снова очнулся, так давай волосы на себе рвать: что ж я, дурак, наделал-то?! Мне бы обратно, пусть даже в самую жалкую собачонку! Но главный распорядитель строг и непреклонен: все, дорогой, ты уже отыгрался, сиди тут и не вякай, теперь очередь других, а твоя еще, когда настанет!

Я пытаюсь напрячь свои мозги, чтобы уяснить сказанное Сергеем. Вроде и понятно, но как-то слишком весело он все объясняет.

— Значит, наша Земля вроде компьютерной игры? — высказываю первое сравнение, которое приходит мне на ум.

— Ну, в какой-то степени это вполне подходящее сравнение…

Припоминаю, что совсем недавно читал где-то в интернете такую шутку: «Жизнь это квест. Сюжет так себе, зато какая офигительная графика!»

Я опускаю глаза вниз и пытаюсь рассмотреть пятна крови на своих брюках. С трудом навожу резкость — да, после третьей бутылки вина графика вообще сногшибательная!

Глава восьмая

Сижу в интернете. После недельного отдыха на природе я воспринимаю, как чудо возможность поболтать в чате с каким-нибудь австралийцем или посмотреть новые фотографии Марса на сайте NASA. Даже обычный спам, замусоривший мой почтовый ящик, кажется мне весьма забавным. Я даже с любопытством просматриваю одно письмо с предложением приобрести недвижимость на Кипре.

От цивилизации отвыкаешь трудно, но быстро. Вдали от города думаешь не о том, что нужно вовремя зарядить мобильник, а о дровах для вечернего костра. Ездили отдыхать на озера, за сто пятьдесят километров от города. Мы с Анькой, Наташка с Димкой, Владимир с Ольгой и Сашка, на этот раз без подружки. Как водится, на берегу встретили знакомых, и наша компания увеличилась вдвое. Шашлыки, водка, песни под гитару, танцы под магнитолу, купание при Луне — все как обычно. Но может быть это и хорошо. Ощущается какая-то стабильность. Мне иногда даже кажется, что жизнь не бежит вперед за секундой секунда, а из года в год возвращается в одно и то же лето.


Рекомендуем почитать
Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Диалектика как высший метод познания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О системах диалектики

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семнадцать «или» и другие эссе

Лешек Колаковский (1927-2009) философ, историк философии, занимающийся также философией культуры и религии и историей идеи. Профессор Варшавского университета, уволенный в 1968 г. и принужденный к эмиграции. Преподавал в McGill University в Монреале, в University of California в Беркли, в Йельском университете в Нью-Хевен, в Чикагском университете. С 1970 года живет и работает в Оксфорде. Является членом нескольких европейских и американских академий и лауреатом многочисленных премий (Friedenpreis des Deutschen Buchhandels, Praemium Erasmianum, Jefferson Award, премии Польского ПЕН-клуба, Prix Tocqueville). В книгу вошли его работы литературного характера: цикл эссе на библейские темы "Семнадцать "или"", эссе "О справедливости", "О терпимости" и др.


Смертию смерть поправ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Авантюра времени

«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».