— Ну ты и псих! — вытирает мокрое от брызг лицо Коллинз.
— От кого я это слышу? — прищурился Фрэнк. — От маниакального шизика? Кандидата в самоубийцы?
— Что было, то было! — согласился Коллинз. — Вылечили.
— Быстро! — удивился Фрэнк. — Чем же, если не секрет?
— Врачи хорошие попались!
— Хороших врачей нет, — возразил Фрэнк. — Есть хорошие больные — сами выздоравливают!
— Значит, я один из них! — смеется Коллинз и уже серьезно сообщает: — Я был в консульстве, Фрэнк.
— Не врешь? — недоверчиво смотрит на него Фрэнк. — Неужели все-таки решился?
— Решился, Фрэнк, — кивнул довольный собой Коллинз. — И подал все бумаги!
— Ну парень... — протянул Фрэнк. — Я думал, ты спьяна болтал! И что же?
— Сказали, надо ждать.
— Ну-ну... — Фрэнк помолчал. — Боюсь только, не дождешься.
— Почему это?! — вскинулся Коллинз. — Мне твердо сказали: «Пишите заявление — разберутся».
— Вот, вот... — кивнул Фрэнк. — Разберутся и пошлют тебя подальше. Нужен ты им!
— Ты что?! — нахмурился Коллинз. — Серьезно?
— Какие тут шутки? — пожал плечами Фрэнк. — Ты дальше нашей конюшни носа не высовываешь, а я поколесил на своем веку! Знаешь, сколько я таких парней, как ты, встречал? Я имею в виду ваших эмигрантов. И старых, и новых! Не заладится у него здесь жизнь: ни при деньгах, ни при деле — куда ему деться? В петлю? Вот он и строчит заявление: «Хочу обратно домой, простите, пустите!». А ему: «Отказать!» Думаешь, почему?
— Почему? — подался вперед Коллинз.
— Да потому, что он неудачник! — как бритвой отрезал Фрэнк. — Не ученый, не изобретатель, даже не крупный музыкант. Просто неудачник! Зачем им такие? Своих хватает! А эти пусть остаются. Ослабляют и без того прогнившую капиталистическую систему!
— Но я-то... — неуверенно начал Коллинз. — Я — инженер. Разработчик. Могу еще кое-что...
— Мог, — оборвал его Фрэнк и уже мягче добавил: — На чем ты у нас сидишь? Разбираешь старые архивы. Ищешь, не выплеснули ли вместе с водой ребенка. Не выплеснули. На гениальные решения не наткнешься! А сам решать уже не можешь. Отвык! Похоже на правду?
Коллинз хмуро промолчал.
— Ну вот... — с сожалением посмотрел на него Фрэнк. — Извини, что так прямо. Но мне очень не хочется, чтобы ты разбил себе лоб с разбега. Не дай бог, и вправду в петлю полезешь!
Фрэнк помолчал и как-то очень доверительно спросил:
— Слушай, Джордж. Помнишь, о чем мы с тобой говорили в баре?
— О жизни, — пожал плечами Коллинз.
— О твоей, — уточнил Фрэнк. — Я говорил тебе, что одного твоего желания, чтобы вернуться, мало. Нужно еще кое-что!
— Говорил, — вспомнил Коллинз. — А что еще нужно? Деньги? У меня их нет.
— Никому твои деньги там не нужны, — перебил его Фрэнк. — Деньги нужны мне. Здесь. И много.
— А при чем тут мой отъезд? — не может понять Коллинз.
— Ты на все готов, чтобы вернуться в Россию? — пытливо смотрит ему в глаза Фрэнк.
— На все! — не отводит глаз Коллинз. — На все решительно!
— Тогда слушай, — понизил голос Фрэнк. — Как тебе известно, я имею доступ к текущим секретным работам.
— И что из этого? — недоумевает Коллинз.
— Слушай и не перебивай! — рассердился Фрэнк. — Это очень серьезно.
— Хорошо. Слушаю, — кивнул Коллинз.
— Я вручаю тебе микропленку. Фотографии чертежей прибора, над которым мы сейчас работаем. Прибор сверхсекретный! Ты передаешь эту пленку в консульство с условием: первое — гарантировать тебе возвращение в Россию, второе — уплатить мне десять тысяч долларов. Каждый из нас при своих интересах!
— И ты... — шепотом спросил Коллинз. — Ты пойдешь на это? Но это же... Это — шпионаж, Фрэнк! Ты понимаешь, чем ты рискуешь? Все же знают, что мы с тобой друзья!
— Мою вину доказать невозможно. Я буду отпираться даже на электрическом стуле! — убеждает его Фрэнк. — А ты для своих уже не неудачник, ты человек, который нужен. Ты понимаешь это?
— Но я рассказал в консульстве, чем я занимаюсь, — растерянно смотрит на него Коллинз. — Они знают, что меня не допускают к самостоятельной работе. Откуда у меня могут быть секретные материалы?
— Ну и правильно делают, что не допускают! — разозлился Фрэнк. — Потому что ты туп как пробка! Я тебе передал материалы! Можешь ты это понять своими размягченными мозгами? Я!..
— И я могу им об этом сказать? — не может прийти в себя Коллинз.
— Ты обязан им это сказать! — вышел из себя Фрэнк. — Иначе как я получу свои десять тысяч монет?
— Понял... — вытер потный лоб Коллинз.
— Слава тебе, господи! — с шумом выдохнул воздух Фрэнк. — Ты согласен?
— Я должен подумать... — собрал лоб в морщины Коллинз. — Как-то все это... Липко... И страшно!
— Выбирай, что для тебя страшней — рискнуть и уехать человеком или не рисковать и спиваться здесь дальше, — жестко сказал Фрэнк. — Право выбора за тобой!
Рванул за шнур, затарахтел мотор, Фрэнк направил лодку к берегу.
Коллинз шел в офис пешком. К здешней подземке он так и не привык, а дождаться автобуса и не опоздать на работу было равносильно крупному выигрышу у «однорукого бандита», как называли в городе игральные автоматы. Проходя мимо бара, Коллинз замедлил шаги, но решил не поддаваться соблазну и купить сигареты в лавчонке Дрейка, за углом. Толкнул стеклянную дверь, спустился на две ступеньки и оказался перед прилавком, за которым сидел седой курчавый старик в майке с портретом Джексона и надписью: «Майкл — сердце мое!»
