На протяжении уже примерно года моя подруга рассказывает мне, что ее муж тесно общается с иностранцами. Самим по себе этим фактом Наталья довольна, потому что это приносит ее семье заметную выгоду. Но последнее время она весьма обеспокоена тем, что иностранцы втянули ее мужа в какие-то грязные дела, смысл которых она не совсем улавливает, хотя чувствует, что дело зашло слишком далеко и муж может, что называется, «загреметь». А пару дней назад она в большой тревоге сообщила мне, что муж собирается отдать американцам какой-то важный документ.
Вот и все, что я хотел вам рассказать. Теперь моя совесть не будет меня царапать по ночам. Честно говоря, знаю я немножко больше, но уверен в том, что столь авторитетная организация разберется во всем сама...
С уважением, гражданин города».
Занятное письмо, Васильевский откинулся на спинку кресла и задумался.
Непохоже, чтобы анонимный автор выдумал всю эту ситуацию для того, чтобы подурачить Управление госбезопасности. За беспечным и фривольным тоном письма скрываются, по всей видимости, долгие сомнения не очень сильного и не совсем порядочного, но не потерявшего еще совесть человека. Александру показалось даже, что неизвестный автор подспудно хочет, чтобы органы КГБ вышли на него сами и освободили от бремени информации, которая лежит на душе тяжким якорем и которая ему вовсе не нужна.
Когда идешь с какой-либо оперативной проблемой к начальнику отдела, надо заранее подготовить возможные варианты решения этой проблемы. У начальника и без того много вопросов, он просто не в силах думать за каждого. Тем более что оперативный работник обязан знать свой участок и задачи во всей широте деталей и нюансов. Это истина, которую всякий сотрудник постигает в органах с первых шагов работы.
Автора письма, безусловно, надо устанавливать в кратчайшие сроки и выходить с ним на беседу, но это задача номер два, потому что о нем совсем ничего не известно, кроме того, что он, видимо, средних лет, скорее всего, женат и имеет любовницу по имени Наталья Солоник. Начинать надо с нее, благо фамилия не очень распространенная. Можно попытаться получить ее данные прямо через ЦАБ[4]. Васильевский набрал номер и услышал бодренький молодой голос дежурной, еще не издерганной с утра обилием справок.
— Чем могу быть вам полезной? — весело спросила девушка на другом конце провода. Видимо, у нее было хорошее настроение.
— У меня трудная задачка, не знаю, справитесь ли?
— Постараюсь, — не испугалась молоденькая дежурная.
Александр никогда не видел ее, но сейчас отчетливо представил ее лицо, несомненно симпатичное, с остреньким носиком и почему-то с косичками, которыми она решительно встряхнула. Такие в школе бывают пятерочницами.
Дежурная по ЦАБу назвала Васильевскому шесть Наташ по фамилии Солоник, которые по возрасту подпадали под то, что его интересовало.
Александр выписал на отдельный лист только трех. Остальные вряд ли походили на ту женщину, о которой говорилось в письме. Одна, по данным адресного бюро, работала в прокуратуре, другая была штурманом гражданской авиации, а третья проживала не в городе, а в одном из отдаленных районных центров области. Остались: преподаватель книготоргового техникума, манекенщица из Дома мод и продавец продовольственного магазина. Васильевский поставил вопросительный знак напротив фамилии продавца. Той, судя по дате рождения, было сорок шесть лет, а автор письма утверждает, что его любовница молода...
Пятнадцать минут десятого. Александр нажал кнопку селекторной связи:
— Михаил Александрович, разрешите зайти для доклада...
Преподаватель товароведения книготоргового техникума Солоник Наталья Николаевна, двадцати семи лет, абсолютно не может проходить по версии. Это Васильевский установил сразу, как только взял в руки ее личное дело в отделе кадров. С фотографии на него строго взглянула из-под сильных очков в толстой оправе худощавая, очень строгая женщина, которая, как свидетельствовала анкета, никогда не была замужем. В старом красивом здании техникума, расположенном в тихом уголке города, Александр пробыл всего двадцать пять минут и направился в Дом мод.
Старушка вахтер с удовлетворением восприняла высказанное Васильевским пожелание работать в Доме.
— Манекенщиком небось?
— Хотелось бы. А возьмут?
— Кто его знаеть. Возьмуть, наверно. Почему не взять? Возьму-у-ть! Кадровик у нас хороший, хоть строгай, а хороший. Приглянись токо ему.
— А как приглянуться-то? Насильно мил не будешь.
— А ты по-военному с им, по-военному. Он у нас с медалями, воевал, значит. Беги, милай, с богом. Третий этаж, комната сто двадцать семь.
— Как его зовут-то, бабушка?
— Антон Ипполитычем, ха-а-роший мужчина.
Знать имя человека при знакомстве с ним — это уже наполовину обеспечить доброе развитие знакомства. Людям всегда нравится, когда незнакомый человек оказался настолько тактичным, что, видя тебя впервые, уважительно произносит твое имя. Это поднимает человека в собственных глазах. Особенно это важно, когда приходится знакомиться с кем-либо от имени органов КГБ. Тогда у человека сразу зарождается уважение не только к тебе, но и к организации, которую ты представляешь.
