Работа по распределению - [10]

– К такому медведю в лапы попадешь – считай, пропала…

Отказать прямо тоже боюсь: все же мое начальство. Поэтому отделываюсь шуткой:

– Я мужик, казак. У меня две жены… Вот одна из них вас и проводит…

Марина провожает гостей, а я быстро убираю со стола, чтобы быстрее броситься в постель и остаться наедине с собой: завтра первое сентября, мой первый урок, а я до сих пор не нашла тех нужных слов, которые запомнятся детям на всю жизнь. Не могу никак сосредоточиться: Марина и Наташа весело хохочут, вспоминая ужин.

Засыпаю, так и не решив, о чём буду говорить завтра.

Первого сентября будильник звенит только для меня. Не выспалась, и так хочется еще поваляться в постели, но понимаю, что надо вставать: школа зовёт… Долго сижу перед зеркалом, то разбрасываю кудри по плечам, то вновь закалываю их в причёску: так хочется понравиться детям.

Иду по пыльной улице осторожно, стараясь не измазать лакированные туфли. На меня с любопытством глядят ребята и кричат:

– Учительша, здрастуй!

– Ну что за ноги, что за жопа! – оценивает мои достоинства кто-то сзади.

– Отстаньте: она моя…

Оглядываюсь: за мной следуют парни. Один из них, высокий и худой, подходит ко мне и говорит:

– Ты откуда, красотка?

– Из Краснодара… – машинально отвечаю я и сразу же понимаю, что зря ответила на вопрос, что потом от юноши не отвяжусь. Забыв о своих лакированных туфлях, теперь уже не иду, а бегу в школу.

Врываюсь в учительскую и не могу отдышаться.

– Наверное, Казбек пристал? Это горячий юнец: будь с ним осторожна. Такое, говорят, вытворял в школе… – понимающе улыбается

Оксана, учительница начальных классов, симпатичная украиночка. -

Если будет доставать, пожалуйся Рамзану: только его он и слушает…

– Здравствуй, Вера Фёдоровна! Иди за мной: познакомлю с твоим классом… – перебивает Оксану завуч.

Чувствую, что буду в школе под пристальным вниманием Рамзана: что-то он проявляет ко мне особый интерес.

Заходим в кабинет: пятиклассники стоят как оловянные солдатики.

– Работать будет легко: Елена Николаевна в начальной школе их вымуштровала хорошо… – шепчет мне завуч.

Он что-то говорит детям по-чеченски, потом переходит на русский.

– Знакомьтесь: Вера Фёдоровна – ваш классный руководитель.

Слушайтесь её.

Я рассказываю о себе, потом называю детей по списку, но вскоре понимаю, что зря потратила время: всё равно не запомнила ни одной фамилии, ни одного лица… Один мальчик, Ахьят, хочет выйти, отпускаю его и продолжаю вести урок. Через несколько минут входит ученик и протягивает мне записку. Читаю: "Я тибья лублу ти будиш майей жиной Казбек "

Чувствую, что краснею и по-настоящему злюсь:

– Ахьят, ты поступил плохо – ступай в угол…

Забыв о наказанном, говорю о красоте русского языка, показываю портреты великих писателей и поэтов, читаю стихи… Не знаю, понимают ли меня ребята, но слушают мой рассказ и сидят тихо. Только одна девочка смотрит не на меня, а в угол. Оглядываюсь: Ахьят стоит на одной ноге, в позе ласточки. На лбу выступил пот, худенькие ручонки опускаются вниз, а он их постоянно пытается поднять вверх.

– Почему ты так стоишь? – сердито кричу я, думая, что мальчик издевается надо мной.

Ахьят плачет – из-за парты приподнимается все та же девчонка в расшитой украинской сорочке.

– Он не виноват, – защищает она своего одноклассника. – Нас так наказывала Елена Николаевна…

Обнимаю малыша и усаживаю его за парту.

– Не буду вас так наказывать, – обещаю я. – А сейчас пойдем в лес. Вы покажете мне природу…

На опушке леса я отдыхаю. Сажусь на поваленное дерево и чувствую умиротворение: вокруг меня, как бабочки, кружатся дети. Кто собирает груши и яблоки, кто осенние цветы, кто просто бегает. Девочки жмутся ко мне, преподносят лесные дары, поправляют прическу…

– Все дети на Земле рождаются ангелами, – думаю я. – Это мы, взрослые, учим их злу и ненависти.

Во второй смене провожу уроки в Маринином классе и радостная возвращаюсь на квартиру.

– У меня все получилось! Дети меня приняли! – ликую я.

Но у калитки дорогу преграждает Казбек. Он упрямо твердит одно и то же:

– Ты будешь моей! Не хочешь жить здесь – уедем в твой Краснодар…

Не знаю, как отделаться от нежеланного ухажера. Буквально отталкиваю его от калитки – он пытается силой удержать меня, вырываюсь и вбегаю в комнату, сердито крича:

– Вот гад! Достал!

Наташа открывает серые глазки и с любопытством спрашивает:

– Кто?

– Казбек!

– О! Это опасный сосунок… Ко всем пристает… Из школы его выгнали… Не знаю точно за что… Говорят, нашей математичке вместо задачи член нарисовал и написал, что хочет её… Одним словом, молод, желаний много, кровь бурлит, вот и бегает за русскими… За своими-то нельзя: тех за руку взял – женись… Будет ещё приставать

– пошли его подальше…

Только сейчас замечаю, что Наташа не говорит, а шипит от боли, что её бледное личико покрылось испариной, что под глазами чёрные круги, что припухшие губы искусаны…

– Начинается? – испуганно спрашиваю я.

– Не знаю… Что-то нехорошо…

– Ты с ума сошла… Тебе уже давно надо лежать в больнице, а ты всё тянешь, играешь двумя жизнями! Фатима! – стучу я в стену, вызывая старшую дочь Пятимат. – Беги в школу: нужна скорая… Наташе плохо…