Работа над ошибками - [7]

Когда Маунтджой был уже совсем рядом с входом в блок В, его дверь отворилась, и в коридор высыпала группа надзирателей. Все они бросились в сторону Джона, и он решил, что сейчас его схватят. Однако охранники побежали дальше. Не замедляя шага, он прошел еще несколько десятков метров и повернул за угол.

Главный вход был оборудован тройной системой шлюзовых дверей. Вблизи него постоянно горел яркий свет — такой яркий, что Маунтджой испугался, как бы охранники не разглядели на мониторах камер наблюдения грубые швы на его кителе и брюках. Желающий выйти должен был нажать кнопку звонка. Сделав это, Джон принялся ждать, стараясь придать себе небрежный вид, но при этом остаться в образе типичного английского полицейского. После нескольких мгновений шуршания и треска в динамике послышался голос охранника:

— Уже уходите, офицер?

Ответ Джон приготовил заранее — на случай, если по дороге к выходу его кто‑нибудь остановит и поинтересуется, куда он направляется.

— А разве подкрепление еще не прибыло? Я должен их проинструктировать.

Первая из трех дверей отъехала в сторону.

— Спасибо, — произнес Маунтджой.

Он сделал шаг вперед и снова принялся ждать. Открылась вторая дверь, а за ней третья.

На улице уже стемнело, но прожекторы на вышках ярко освещали тюремный двор. Неподалеку от главного входа в здание тюрьмы были припаркованы два полицейских автомобиля с красными полосами на бортах. Прекрасно понимая, что наверняка находится в зоне действия внешних камер, Маунтджой подошел к одной из машин и на несколько секунд наклонился к боковому окну, делая вид, будто докладывает о чем‑то начальству по рации. Затем он зашагал через двор к воротам.

Собака одного из дежуривших во дворе надзирателей залаяла на Джона, и проводник сердито прикрикнул на нее. Пес, однако, не успокаивался. Чтобы выбраться на волю, Маунтджою предстояло преодолеть еще четыре охраняемых контура, снабженных автоматическими дверями.

Но теперь он верил, что у него все получится.

Глава 2

— Сегодня мне предложили работу.

Стефани Даймонд опустила газету — ровно настолько, чтобы можно было поверх нее бросить взгляд на мужа и понять, говорит ли он всерьез.

— Что‑нибудь приличное?

— Этот вопрос требует обсуждения.

На кухонном столе стояла на три четверти пустая бутылка дешевого красного вина и блюдо с картофельно‑мясной запеканкой. Бутылка была заткнута пробкой. Стефани ограничила потребление вина одним бокалом в день — как для себя, так и для мужа. Не из стремления к здоровому образу жизни, а из соображений экономии. Даймонды привыкли жить, мягко говоря, очень скромно в своей полуподвальной квартирке на Эддисон‑роуд в Кенсингтоне.

Ужин для них являлся желанной передышкой, первой за день, когда они могли побыть вместе и немного расслабиться. Если в течение дня происходило что‑либо интересное, они обсуждали это именно во время ужина. Впрочем, разговаривали они далеко не всегда. Стефани любила, сидя за столом, разгадывать кроссворд на последней странице «Ивнинг стандард». Это давало ей возможность хоть немного прийти в себя после суматошного рабочего дня в магазине «Оксфам». Ей было нелегко часами сдерживать раздражение, которое вызывали у нее богатые женщины из Найтсбриджа. Придирчиво перебирая дизайнерские кофточки и блузки, выставленные на продажу по сниженным ценам, они постоянно требовали, чтобы им сделали дополнительную скидку.

В последнее время Питер Даймонд редко заглядывал в газеты. То, что там печаталось, лишь ухудшало его и без того мрачное настроение. Телевизор он тоже перестал смотреть — за исключением боксерских поединков и матчей по регби. Слишком уж много было на экране криминальной хроники и детективных сериалов, главными героями которых являлись полицейские.

— Ты же вроде уже нашел работу, — заметила Стефани.

— Ну да, — кивнул Питер. — Но на сей раз речь идет о вечерней работе. Натурщиком.

Супруга подняла на Питера непонимающий взгляд. Было видно, что она не может отвлечься от разгадывания кроссворда.

— Кем?

— Натурщиком. Ко мне подкатил какой‑то тип в галстуке‑бабочке и клетчатой жилетке и сказал, что в Челси‑колледже не хватает мужчин‑натурщиков.

Стефани отложила в сторону газету.

— Тех, которые позируют художникам?

— Верно.

— И тебе предложили такую работу? С твоей‑то фигурой?

— Мой новый друг заявил, что моя фигура просто кричит о том, что ее необходимо изобразить углем на холсте. По его словам, у меня рубенсовские формы.

— Неужели?

— Ты когда‑нибудь слышала, чтобы я произносил что‑либо подобное?

— Но ты ведь не станешь позировать голым?

— Почему бы и нет?

Это была любимая игра Питера. Чтобы она удалась, нужно было до последнего момента сохранять серьезное выражение лица. Стефани с самого начала приняла его слова за чистую монету, и это облегчало ему задачу.

— Между прочим, платят за это неплохо.

— Я не хочу, чтобы мой муж выставлялся голым перед толпой студентов.

— Ты говоришь так, словно это преступление.

— Ведь там и девушки есть. Совсем молодые, только из школы.

— Уверен, они сумеют держаться в рамках приличия. Конечно, вид моего тела заставит их сердца колотиться быстрее, но ведь там будут и преподаватели, следящие за дисциплиной.