Работа над ошибками - [6]

Наконец он оказался на первом этаже. От первой защитной шлюзовой двери Джона отделяло всего пятнадцать шагов, но вокруг было слишком людно, и идти к ней по прямой он не мог. Его продвижение к цели напоминало ходьбу по минному полю. Маунтджой молил Бога, чтобы ему не попался навстречу охранник, знающий его в лицо.

Выпрямись, расправь плечи, твердил он сам себе. Иди так, как ходят полицейские, — спокойно и уверенно. Джону вдруг пришло в голову, что ему очень помогла бы рация — ее можно было бы держать у лица, делая вид, будто он с кем‑то разговаривает. Это было бы кстати, если бы кто‑нибудь из охранников или полицейских прошел слишком близко от него. Впрочем, теперь поздно об этом думать.

От страха Джону казалось, что все вокруг движутся, словно в замедленной съемке, а сам он наблюдает за происходящим со стороны. Наверное, это был признак надвигающегося нового приступа паники. Вокруг него находилась толпа людей, но вся она состояла из охранников — ни один полицейский до сих пор Маунтджою на глаза не попался. Ему вовсе не улыбалось столкнуться нос к носу с кем‑нибудь из них, но он хотел увидеть хоть кого‑то в полицейской форме и убедиться, что правильно рассчитал время.

Джон обходил большую группу надзирателей, когда неподалеку от него снова взревел громкоговоритель. Маунтджой вздрогнул так сильно, что едва не уронил с головы свою изготовленную кустарным способом фуражку.

— Отойдите подальше! — скомандовал помощник начальника тюрьмы. — Нам нужно больше места.

Разумеется, эти слова были адресованы отнюдь не Маунтджою. Однако после них все вокруг Джона задвигались быстрее.

— Там убитые есть? — спросил кто‑то рядом с ним.

— Пока непонятно, — негромко пробормотал Джон, продираясь сквозь толпу, которая оттесняла его в сторону от намеченной цели.

В этот момент он чувствовал себя как утопающий. Маунтджой всегда испытывал дискомфорт, находясь посреди скопления людей, а сейчас вокруг него были не просто люди, а тюремные охранники. Они стояли плечом к плечу так плотно, что Джон был вынужден остановиться. В этот момент его уже буквально трясло от страха.

— Они опять идут на штурм, — произнес кто‑то у него за спиной.

Отряд, вооруженный спецсредствами, сосредоточился на одном из пролетов лестницы, по которой совсем недавно Джон спустился на первый этаж. В толпе наблюдателей возникло движение — все старались пройти вперед, чтобы лучше видеть. Вокруг стало посвободнее, и Маунтджой стал потихоньку продвигаться вправо. Ему оставалось преодолеть половину дистанции, отделявшей его от двери. От волнения он наступил кому‑то на ногу и сильно толкнул стоящего рядом с ним человека в форме надзирателя.

Охранник повернулся и впился взглядом в лицо Маунтджоя. Это был Гриндли, надзиратель из блока D, с котором Джон пересекался каждый день. Гриндли подозрительно прищурился. Маунтджою показалось, будто его узнали, и он решил, что все кончено. Но Гриндли моргнул, и на лице его появилась растерянность. Судя по всему, не мог поверить в то, что перед ним заключенный Джон Маунтджой, и решил, что обознался.

— Извини, приятель, — сказал Гриндли.

Ответить ему Маунтджой не осмелился и ограничился кивком, а затем снова стал пробираться в сторону двери. Она была уже совсем близко, но рядом с ней Джон увидел группу одетых в черные мундиры полицейских. Господи, помоги мне, мысленно взмолился он. Останавливаться и менять направление движения было поздно. Джон понял, что ему остается лишь играть свою роль.

Двое из сотрудников полиции повернули головы в его сторону. В глазах мелькнуло удивление. Полицейские явно ожидали от Джона каких‑то слов.

— Там наверху прикончили какого‑то типа, — произнес он, стараясь, чтобы его голос звучал естественно. — Поэтому начальник тюрьмы нас и вызвал.

У двери Джон поднял руку, давая понять охраннику в дежурной комнате, что он хочет, чтобы его выпустили. Каждая секунда в этот момент казалась Маунтджою вечностью.

— Эй, приятель, ты из Коу? — поинтересовался кто‑то из сотрудников полиции.

— Из Шэнклина! — небрежно бросил Джон. — Здесь в командировке.

— Вот почему я тебя не узнал. Как тебе удалось прибыть сюда раньше нас? Наше‑то отделение совсем рядом.

— Мы заблаговременно получили кое‑какую конфиденциальную информацию, — произнес Маунтджой, нервы которого были уже на пределе.

В этот момент первая дверь открылась, и Джон шагнул за порог. Наступил момент, который множество раз снился ему по ночам. Он должен был простоять в переходной зоне положенные семь секунд, пока охранник в дежурной комнате, прежде чем открыть вторую дверь, будет внимательно его разглядывать. И все же тут Маунтджой почувствовал себя несколько лучше, чем внутри тюрьмы. Пребывание в переходной зоне стало для него небольшой передышкой.

Однако время бежало, а вторая дверь не открывалась. Джон продолжал ждать, мысленно отсчитывая секунды.

Их прошло уже намного больше семи. Видимо, охранник рассматривал его со всей тщательностью. Наконец вторая дверь поползла в сторону. Джон ощутил на лице дуновение более прохладного воздуха и шагнул вперед. Теперь его было заметно со всех сторон, и вероятность быть узнанным и разоблаченным возросла. Высоко подняв голову и расправив плечи, он миновал вход в блок С, находившийся с правой стороны, и тюремный лазарет. Маршрут, по которому следовал Джон, был ему хорошо знаком. Он неоднократно ходил по нему в классные комнаты и в библиотеку — разумеется, под конвоем. Чтобы попасть к главному входу в здание тюрьмы, нужно было миновать классные комнаты и свернуть налево.