Раба любви и другие киносценарии - [17]

— Матвей Николаевич, — повторил он, — что вы делали во время войны?

— Мой миленький, — сказал Матвей Николаевич, — в принципе, у меня после вашего оригинального вопроса должны были б удивленно подняться брови или что-нибудь в этом роде. Но я тоже оригинал, а поэтому просто отвечаю: во время Второй мировой войны я ползал в брянских лесах с огнестрельным оружием и мечтал о крутых яйцах с маслом.

Подошел официант, и Сергей заказал бутылку минеральной воды.

— У вас чересчур легкий завтрак, — сказал Матвей Николаевич и улыбнулся. — Вы не обижайтесь, я понимаю ваше состояние — со мной тоже такое случается, к счастью, довольно редко, — и все-таки у меня есть некоторый опыт, я вам советую завтракать поплотнее. Иногда помогает.

Сергей встал, на ходу выпил принесенную официантом минеральную, попрощался и в вестибюле гостиницы заказал билет на утренний рейсовый самолет.

В самолете ему стало особенно нехорошо. Его не мутило и ничего не болело, вначале чуть-чуть побаливало над левой бровью, но потом перестало — и все-таки ему было нехорошо. Он сидел у иллюминатора и смотрел на облака, они белели снизу сплошным слоем, словно ледяные торосы, и земли не было видно.

— Выхухоль — это млекопитающее или насекомое? — спросил вдруг кто-то Сергея.

Сергей обернулся и увидел рядом с собой пожилого мужчину в тенниске, на коленях у мужчины лежал журнал с кроссвордом.

— Наверное, млекопитающее, — сказал Сергей.

Ему вдруг захотелось поговорить с мужчиной о каких-нибудь обыденных вещах, о выхухолях или насекомых, было невыносимо сидеть так все время и смотреть на облака. Он сказал:

— Знаете, у жирафа не только длинная шея, но и длинный язык.

— Что вы? — изумился мужчина.

— Да, — сказал Сергей, — Доходит до шестидесяти сантиметров.

— Вот ядрит твою, — сказал мужчина и прикрыл рот ладонью, потому что мимо прошла бортпроводница с подносом, на котором стояли пузатые стаканы с минеральной водой и блюдо с леденцами.

— А вообще все это ерунда, — сказал Сергей.

— Что ерунда? — спросил мужчина.

— Все эти разговоры, — сказал Сергей.

Мужчина посмотрел на него.

— Я вас чем-нибудь обидел? — спросил он.

— Нет, — сказал Сергей. — Просто я устал.

В иллюминаторе вспыхнуло неземное ослепительное солнце, Сергей задернул занавеску и, откинувшись в кресле, закрыл глаза. Солнце било сквозь занавеску, сквозь прикрытые веки, и Сергей дремал в ярко-красной темноте, пока она не померкла.

Самолет вновь вошел в облака, на аэродроме шел дождь, правда не очень сильный и довольно теплый, но в городе, куда привез пассажиров автобус-экспресс, давно дождя не было, светило солнце, тротуары были сухими, лишь кое-где видны были подсыхающие лужи.

Он снял дождевик: было попросту жарко, к лоткам мороженого и киоскам газводы стояли очереди.

— Где у вас вокзал? — спросил он стайку девочек-подростков.

Девочки начали перешептываться между собой, хихикать и посматривать на него. Они смотрели на его узконосые туфли, на пиджак с разрезом, на манжеты с золотыми запонками.

— Вы москвич? — спросила маленькая девочка с конским хвостом. У нее было красивое личико, и похожа она была на веселую мышку из мультфильма.

— Нет, — сказал Сергей. — Я не москвич.

— У нас мальчики тоже начали носить пиджаки с разрезами, — сказала другая девочка в цветастой юбке.

— Да, — сказал Сергей, — это теперь модно.

— Пойдемте, мы вас проводим, — сказала мышка. — Вокзал тут рядом. Куда вам ехать?

Сергей назвал город.

— Они нам вчера проиграли, — сказала девочка в цветастой юбке. — Их «Спартак».

— Вратарь у них красивый, — сказала мышка. — Черноволосый и волосы на пробор. Я видела его совсем близко, он после матча ел мороженое в «Пингвине».

— Хотите мороженого? — спросил Сергей.

Ему вдруг захотелось посидеть среди этих девочек.

— Ой, что вы, — сказала девочка в юбке.

— А я хочу, — сказала мышка. — Вы артист?

— Нет, — сказал Сергей, — я не артист.

— Катька влюблена в одного артиста, — сказала девочка в цветастой юбке. — Конечно, заочно.

— Нужен он мне, — сказала Катька. — Просто я собираю открытки артистов.

В «Пингвине» было прохладно, шипела машина, взбивающая молочный коктейль, и официантки разносили мороженое на прозрачных подносах. Было мороженое, которое подавали в пластмассовых чашечках, было мороженое, которое подавали в бокалах.

— Мы вас разорим, — сказала девочка в цветастой юбке.

— Ничего, — ответил Сергей, — я богатый.

Девочки расшалились, они подталкивали друг друга локтями, перешептывались, хихикали, а Катя вдруг сказала:

— Знаете, у вас красивый профиль.

— Спасибо, — сказал Сергей. — Мне очень приятно.

— Это не я заметила, — сказала Катя. — Это Томка.

— Перестань, — сказала Томка.

Она сильно покраснела, щеки, лоб, шея ее стали просто пунцовыми. Томка была очень красивая девочка, сероглазая, темнорусая, но красота ее не сразу становилась заметна. Только когда она застеснялась, Сергей увидал, какая она красивая.

— Выросли вы, девочки, — сказал Сергей. — Через несколько лет в вас влюбляться начнут.

— В нас уже сейчас влюбляются, — сказала Катя. — В Томку влюбляются каждый день.

— Перестань, — сказала Томка. — Как не стыдно!

— Нет, — сказал Сергей. — Через несколько лет в вас начнут влюбляться по-настоящему, и у вас будут хорошие дети... Не истощенные недоеданием... Впрочем, я говорю что-то не то.