Раб - [5]

Когда вылезаю обратно — уже не тошнит, но хочется упасть. Кабина сообщает, что мне необходим какой-то препарат, которые уже закончились, требуется дозаправка, но хозяйка не собирается изводить их на меня, считает, обойдусь. Стараюсь не шататься, она сидит в кресле, новый массирует её ноги. Хозяйка кривится на моё приближение:

— Ну, покажи мне, на что ты сейчас способен…

А на что я, по-твоему, могу быть способен?!

— Что-то в последнее время на тебя слишком много таблеток уходит, — говорит, — дорого мне обходишься.

Стою на коленях, соглашаюсь, извиняюсь, говорю такое, о чём вспоминать потом тошно, с ужасом думаю о таблетке, которая заливает сознание, вызывает тошнотворное, постылое возбуждение, после которого приходится приближаться к этому жирному дряблому телу, и никуда не деться от запаха, и невозможно отмыться… А потом лежишь на своём матрасе, молча скулишь, закусывая угол подушки, ненавидишь себя и презираешь, и не чувствуешь ни мужчиной, ни просто человеком — вещью, бесправным рабом, который нужен единственно для того, чтобы исполнять любые прихоти хозяев, и со стыдом понимаешь, что будешь их исполнять, потому что одного нажатия на кнопку достаточно, чтобы забыть о том, что такое гордость, достоинство, свои желания…

Но нет, у неё уже есть новая игрушка, а я слишком дорого обхожусь. По-хозяйски разочарованно ощупывает меня, умоляю себя хоть разок, ну пожалуйста, представь себе другую, красивую, ласковую, добрую… а такие разве бывают? Ну представь сексуальную, молодую, стройную… Не хочу никакую, не могу, сейчас снова тошнить начнёт…

— Да, — разочарованно, — пора продавать, совсем от тебя ничего не осталось. А такой молоденький, такой хорошенький, я прямо нарадоваться не могла, какой мужчина попался. Думала, как обучу тебя — долго замены не захочу…

Молчу. Отпусти. Я посплю немного, соберусь с силами… Может быть…

— Наказание! — сообщает радостно. Кажется, всхлипываю, начинаю умолять, Кнат смеётся, урод, подожди, и до тебя дойдёт. Она довольна — не то слово. Боже, заткнись… Затыкаюсь: бесполезно. Закусываю губу.

— Ну что же ты, — говорит, — мне понравилось, можешь продолжать…

— Прекраснейшая госпожа отменит наказание?

— Продолжай, там посмотрим.

Продолжаю. А вдруг отменит. Ненавижу себя, противен себе, знаю, что не отменит, получит удовольствие и сделает по-своему. Убей ты уже меня.

— Кольца, — сообщает счастливо. — Лицом.

Поднимаюсь после третьего разрешения, бьёт дрожь, лицом — значит, что-то ужасное придумала, берусь, она заставляет Кната закрепить плотно руки и ноги, боже, что меня ждёт.

— Убей меня, госпожа… — не выдерживаю, скалится:

— Нет, так не интересно, бесценный. Мы сейчас послание следующему владельцу напишем.

Берёт жуткого вида инструмент, смахивающий на смесь паяльника и острого пера. Это то, что я думаю? Господи, умереть бы поскорее… Ставит мягкую подушечку, садится на неё передо мной, подключает инструмент к питанию, достаёт чёрный порошок, макает в него инструмент, подносит к животу. Сначала процарапывает пером, потом прижигает порошок, эту дрянь просто так не срежешь и не сведёшь, наслышан…

— Кричи, — милостиво, даже, я бы сказал, с желанием услышать… Не дождёшься, прокусываю губу, по ногам и подбородку льётся кровь, воздух наполнен запахом горелой плоти, Кнат уже не смеётся, Амира долго, долго пишет что-то внизу живота, два слова, длинных, крупных, неровными буквами, сама, не останавливаясь.

Дёргаюсь, руки выворачиваются в плечевых суставах, ноги сжимаются судорогами, прорезает, прижигает, и снова…

Не выдерживаю.

Кричу.

Глава вторая

*********************

Тамалия

Две недели промчались почти незаметно. Реабилитационные занятия, пару выходов в свет, собираю информацию, пытаюсь составить иерархическую схему такой, какая она внутри, а не на поверхности. Скоро должна быть первая встреча со связным, хоть бы Лерку прислали, душу отвести…

Сижу в гостиной за преобразованным столом — нужно срочно заняться кабинетом, да всё не до того, жизнь никак не устаканится. Включила сетевик, записываю то, что вспоминаю, под именами в схеме, пишу шифрами, не приведите боги кому попадётся.

Задумываясь, вспоминаю всё, что узнала о Троице. А есть ли она? Не может ли быть такого, что это некие подставные дамы — ведь их только по СМИ и видно — которыми руководят другие структуры?

Да всё может быть, мало данных. Хотя для двух недель — результат неплохой.

Меня отвлёк перелив коммуникатора входной двери. Поскорее свернула схему, засунула сетевик в сейф, скрыла сейф фальш-панелью.

Отвечаю. Возле дома стоит не кто-нибудь, а Корнель собственной персоной, лучится улыбкой, на заднем плане дорогущий гравикар.

Радостно выбегаю, открываю дверь, смотрю с восхищением и смущением, несу всякую чушь про оказанную мне честь…

За Корнелем плёлся полуголый парень — торс открыт, на ногах серые холщевые штаны, босиком. Раб, подумала с отвращением. Между прочим, гораздо выше коротышки Корнеля, и стройнее, и моложе не в пример… В руках папка с бумагами… Симпатичный, мышцы развиты, как от тяжёлого физического труда. Подтянутый живот. Худой только. Жалко бедолагу, пропадает тут, молодость свою губит…