Раб и Царь - [24]

Володя отрицательно помотал головой.

– А у Димы?

– А вот у Димы была.

– Так, так! А вот здесь поподробнее.

– Ему нужны были деньги на кольца. А денег не было. Он и ко мне с этим вопросом обращался. Впрочем, не только ко мне. Вся группа об этом знала. – Володя задумался. – Предположим, что он обратился к этим «бизнесменам»…

– И что тогда?

– Не знаю, – развёл руками Володя.

– Нам это необходимо узнать. Давай-ка организуем слежку за этим ларьком. Я днём буду дежурить, пока ты на лекциях, а вечером ты. Вечером мне дома надо быть. Я не хочу, чтобы жена догадалась о наших делах. Я вообще не хочу говорить при ней об этом изнасиловании.

В садик с халатом в руке вышла Нина Фёдоровна.

– Кто следующий? – спросила она.

Михаил Александрович взял халат и начал надевать его.

– Как она? – спросил он жену.

– Ой, даже и не знаю, – она закрыла лицо руками и заплакала.

Катя лежала в палате одна. Скорее всего, она была под воздействием каких-то препаратов. Она нисколько не реагировала на свет, который ярким лучом бил ей прямо в глаза. Не пыталась отвернуться от него или просто закрыть веки. Она с каменным лицом смотрела в потолок, и ни одна мышца не дрогнула, когда отец сел на край её кровати.

– Катюша, здравствуй, – сказал её отец.

– Здравствуй, папка, – ответила она с тем же выражением лица.

– Ну, как ты?

Она продолжала лежать, глядя в потолок, и не отвечала. Потом она повернула голову и посмотрела в глаза отца.

– Папка, ты знаешь, что со мной произошло?

– Может быть, не надо об этом, Катенька?

– Надо, это очень надо. Мне надо, чтобы хоть кто-то верил мне.

– Я всегда верил тебе, и сейчас верю.

– Тогда почему ты не отвечаешь на мой вопрос?

– Я знаю, что с тобой произошло, дочка. Тебя изнасиловали.

– Ты ничего не знаешь, папка. Меня никто не насиловал. Я сама всё это сделала.

– Как сама?

– Не знаю, папка. Всё помню, а как там оказалась, почему не кричала, не сопротивлялась, почему не пыталась убежать – не знаю. Ты помоги мне в этом разобраться.

– Помогу. Обещаю тебе.

– Спасибо, папка. Ты один веришь мне. Один на всём свете.

– Нет, Катюша, не один. Ещё Володя верит.

– Какой Володя?

– Староста ваш.

– Раб?

– Почему раб?

– Да фамилия у него такая – Рабов. Вот его все Рабом и зовут.

– А мне он понравился.

– Папка, а он тоже знает, что произошло со мной?

– Знает, – тихо ответил отец.

– Значит, Димка уже всем растрепал?

– Что растрепал?

– Он был там, папка, и всё видел. Теперь он мне никогда не поверит.

– А Володя поверил.

– Чему он может верить? Он верит, что этого не было, а ведь это было.

– А ты знаешь, дочка, ты тоже не верь.

– Как это, не верь?

– А вот так, не верь, и всё. Вероятно, есть такое, что ты сама не знаешь. Ты же не помнишь, как попала туда? Не понимаешь, почему не сопротивлялась? А раз так, то не верь.

– Странно, – вдруг задумчиво сказала Катя.

– Что странно, доченька?

– Странно, что Раб поверил. Я думала, что он не способен верить? Надо же – Димка не поверил, а Раб поверил.

– Ты знаешь, Катюша, а он ведь здесь.

– Кто он?

– Володя Рабов. Сидит сейчас в садике с мамой и хочет тебя навестить.

– Навестить? Странно, как жизнь устроена, папка, думаешь о человеке одно, а он оказывается совершенно другим. Я думала, что Дима всегда мне верить будет, а он не поверил. Думала, что Раб вообще людям не верит, а поверил именно он.

– Человек – натура сложная.

– Ты позови его, папка, и вообще, приходите ко мне чаще. Я теперь скоро на поправку пойду. Если есть люди, которые верят даже в такой ситуации, значит, на свете стоит жить.

После больницы Володя побежал в институт. Домой он пришёл только в восемь вечера. Даже не поужинав, он сразу же, как вошёл, начал звонить по телефону.

– Алё! Серый? Это я, Раб. Всё идёт по плану. С завтрашнего дня тебя начнут пасти у ларька.

Володя поморщился. Видимо, Серый что-то сильно кричал ему в ухо.

– Ой, ну что ты пристал с этими деньгами? Будут скоро деньги. Много денег и много работы.

Как только Володя закончил разговаривать по телефону, его неожиданно позвал в свою комнату отец. Зайдя к нему, он увидел отца стоящим на коленях в центре комнаты, и ищущим что-то в чемодане.

– Ты меня звал? – спросил Раб.

– Вовка, ты не видел дома двух бутылочек?

– Каких ещё бутылочек?

– В чемодане у меня лежали. Никак найти не могу.

– Да я и чемодана-то этого никогда не видел.

– Не видел, конечно. Я же его от тебя всегда прятал.

– Прятал? А зачем?

– Там у меня спецсредства были. Ну, я их ещё из армии умыкнул. Жалко, что пропали, теперь таких не достанешь!

– А может ты их сам, того, по пьяному делу куда-нибудь определил?

– Может и определил, разве теперь упомнишь?

– А что за средства, расскажи. Теперь-то уж что? Всё равно их нет.

– Понимаешь, это для допроса пленных. Без цвета и без запаха. Полностью поражает волю человека.

– Это как?

– А вот так. Как робот становится. Что ты ему прикажешь, то и делает.

– А потом?

– А потом всё проходит. Через четыре часа очухивается. Всё начинает вспоминать, только уже поздно. Дело-то сделано.

– Всё, всё вспоминает?

– Нет, первый час не вспоминает. За первый час память полностью отшибает. А тебе-то зачем это знать?

– Просто интересно, до чего наука дошла.

– Да какая это наука? Современная наука уже далеко ушла. Я эти спецсредства лет пять тому назад как умыкнул.