Раб и Царь - [25]

Обычно, когда звучит звонок на последней лекции, студенты срываются со своих мест, как спортсмены после старта. Они на ходу забрасывают в свои сумки конспекты и разбегаются по своим делам. Не проходит и минуты, как аудитория становится пустой. Сегодняшний день не был исключением. После звонка аудитория моментально опустела. Только староста сидел на своём месте и никуда не торопился. У него сегодня была назначена встреча с отцом Кати. Они договорились встретиться в том же кафе, в каком разговаривали в первый раз. Раб посмотрел на часы и неторопливо направился в кафе. Катин отец уже сидел за столиком. Раб присел рядом с ним.

– Я тебе кофе заказал, будешь?

– С удовольствием, – ответил Раб.

– Володя, я должен тебе кое-что сказать.

Володя настороженно посмотрел на Катиного отца.

– Там, в больнице, я не всё рассказал тебе. После разговора с Катей у нас появилась новая информация. Я не стал говорить тебе о ней при жене, но сейчас хочу сказать. Я думаю, между нами не должно быть никаких секретов.

– Я слушаю, – ответил Володя.

– Катя рассказала мне, что никакого изнасилования не было.

– То есть?

– То, что ты видел на кассете, она сделала абсолютно добровольно.

– Не могу поверить в это.

– Катя тоже не может в это поверить, но это так. Есть средства, вернее спецсредства, которые могут заставить человека делать что угодно. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Честно говоря, не очень.

– У нас в армии есть такие средства, которые развязывают языки на допросах.

– Средства такие может быть и есть, но где же их можно достать?

– У Димы отец военный?

– У Димы? Но это совершенно исключено. Ему-то это зачем. Он же должен был сам жениться на Кате!

– Я тоже в это мало верил, – продолжал Михаил Александрович. – Но есть и ещё одно обстоятельство.

– Какое?

– Катя мне сказала, что там она видела Диму. Понимаешь, он там был.

– Он?! – удивился Володя.

– А теперь сопоставь: у него какие-то проблемы с деньгами, он совершенно непонятно каким образом появляется в этом борделе, и, к тому же, его отец бывший военный. Ну, как?

– То, что эти факты странны, несомненно. Однако мотива всё равно не видно. Мне кажется, тот план, который вы предложили, самый верный. Если мы возьмём и расколем этих шестёрок, а я уверен, что это шестёрки, то наверняка узнаем ответы и на эти вопросы.

Наблюдение за ларьком велось по тому плану, который предложил Михаил Александрович. Два дня прошли впустую. Только на третий день Михаил Александрович заметил, что у ларька крутится тот, кого он так долго ждал. Катин отец стал вести его. Он шёл за ним, соблюдая все правила конспирации. Парень не замечал слежки. Он прошёл по улице целый квартал и остановился у витрины магазина. К нему подошёл здоровяк, коротко подстриженный, одетый в малиновый пиджак, и с толстой золотой цепочкой на шее. Парень передал ему деньги. Здоровяк пренебрежительно похлопал парня по плечу. «А это не шестёрка», – подумал Михаил Александрович. Здоровяк дождался, когда шестёрка ушла и быстрым шагом направился в подворотню. «Вот тут-то я тебя и возьму», – подумал Катин отец.

В несколько прыжков он настиг здоровяка и сшиб его с ног. Не успел тот понять, что произошло, как почувствовал у себя на горле лезвие ножа.

– Колись, сволочь, кто придумал Катерину изнасиловать?

– Какую ещё Катерину? – прохрипел здоровяк.

– Забыл? Так я напомню! На прошлой неделе дружки твои насиловали, а ты заснял на камеру, и теперь продаёшь эту гадость.

– Ты что, спятил? Никого мы не насиловали.

– Колись, говорю, тварь! Я отец её. Сейчас зарежу, как барана!

Лезвие ножа придавило горло Серого так, что капельки крови потекли по его шее.

– Как же я буду колоться, если ты мне горло передавил? – еле прохрипел Серый.

Давление ножа ослабло.

– Никто не насиловал твою дочь. Она сама пришла.

– Кто привёл её?

– Жених её привёл.

– Зачем?

– Денег он нам должен, вот и рассчитался.

– Не ври падаль, зарежу!

– Зачем мне врать. Его расписка в правом кармане. Сам прочитай.

Михаил Александрович свободной рукой залез в карман к Серому и достал оттуда клочок бумаги.

– Обязуюсь вернуть долг, или рассчитаться иным образом… – стал читать он вслух. – Что это значит?

Того мгновения, которое понадобилось Катиному отцу, чтобы прочитать записку, хватило Серому, чтобы ударить соперника. Михаил Александрович отлетел от здоровяка и выронил нож. Серый неспеша поднял нож и приставил его к горлу Катиного отца.

– Ну что, прочитал документ? Может быть, ещё вопросы есть?

– Есть, – прохрипел теперь уже Михаил Александрович. – Она в здравом сознании была?

– А мы что, врачи? Может, и нанюхалась чего-то. Ей предложили сняться в кино, она и согласилась.

– А жених её?

– А что жених? Он нам денег должен, а рассчитаться нечем было, вот он свою бабу и уговорил. Так что можешь передать эту расписку ему, она мне больше не нужна. Мы с ним в расчёте. И ещё, запомни, если уж подставил нож кому-нибудь к горлу, то не отвлекайся на чтение долговых расписок.

Серый пренебрежительно посмотрел на Михаила Александровича, плюнул в его сторону и ушёл. Катин отец остался лежать на асфальте, держа в руках долговую расписку Димы.

Катина выписка из больницы происходила тихо, без особой огласки. Её встречали только самые близкие: те, кто наперекор самым чудовищным доказательствам не переставали верить ей, те, кто боролся за её честь, несмотря на общее презрение и осуждение. Встречавших было всего трое: отец, мать и Володя Рабов. Володя вручил Кате цветы, вчетвером они вышли из больницы, сели в такси и уехали домой.