Quinx, или Рассказ Потрошителя - [63]

Шрифт
Интервал

— Месье префект, — глубоким грудным голосом проговорила она, — я навела справки, как вы просили, и девушка придет к вам, когда пожелаете. Ее муж уверил меня, что она здорова. Я очень хорошо понимаю ваше беспокойство, у многих цыганок в самом деле есть венерические болезни. Единственное затруднение заключается в том, что он просит кое-что у вас en contrepartie,[163] но, вероятно, вы не захотите…

— Все что угодно, в пределах разумного, — ответил префект, краснея от удовольствия, потому что девушка, о которой они говорили, была поистине райской птичкой — нет, точнее, из породы золотистых фазанов.

Сабина продолжала:

— Он хочет получить центральный прилавок в Авиньоне, тот самый прилавок, который находится чуть левее старого бастиона — прилавок Г.

— Все хотят этот прилавок, — простонал префект, — он же лучший в городе. Ладно. Я поговорю с placier,[164] и с завтрашнего дня пусть там торгует. Надеюсь, девушка придет завтра вечером, в восемь часов. Невозможно передать словами, как я благодарен вам за посредничество. Нам, официальным лицам, иногда очень трудно самим улаживать некоторые дела. Тысяча благодарностей.

Сабина улыбнулась. Когда человеку ничего не надо, у него всегда сильная позиция. Однако она понимала, что если ей понадобится помощь властей, она теперь может рассчитывать на piston[165] префекта, и это было очень важно.

Однако пока еще не зашло речи о том, что сейчас наверняка занимало мысли и самой Сабины, и префекта. О забальзамированных ногах Хулио. Поэтому воцарилось многозначительное молчание, обремененное явной недосказанностью. Префекту ничего не оставалось, как самому заговорить об этом.

— Естественно, — проговорил он наконец, — я прекрасно понимаю, что для табора принципиально важно, чтобы эта святыня была в целости и сохранности, так сказать, в рабочем состоянии. Я заинтересован в этом не меньше вас, ведь я обязан заботиться о том, чтобы ничто не нарушило общественного порядка.

— Ну да, — отозвалась Сабина, глядя на свои руки, словно старалась разглядеть в них некую тайну. — Ну да!

Префект тяжело вздохнул.

— Вы думали о моем предложении насчет ног?

— Конечно, думала.

— Тогда я повторю, что «Музей человека», хочет включить их в свою коллекцию. Тамошние сотрудники очень надеются, очень… Я уверен, все можно так устроить, что никто не узнает. В конце концов, можно сделать копию — пару ног из пластмассы, и все довольны.

— У меня другой вопрос. Я назначила цену. Они согласны или нет? Если согласны, то с моей стороны возражений не будет. Если нет, то ничего не получится!

Префект кашлянул, прикрыв ладонью рот.

— Они согласны, — сказал он и улыбнулся.

Но Сабина не улыбнулась в ответ. Карты ей предсказали некий постыдный поступок, и вот это произошло! Пластмассовые ноги, конечно же, не будут обладать целительной силой, которая вмиг, как удар молнии, избавляет страждущих от недуга! Она взяла протянутый ей чек и растерянно поглядела на него, изумленная собственным поведением. Это было похоже на ритуальное жертвоприношение, вот только что было жертвой? А в результате, как предупреждали карты, табор убьет ее — совершит ритуальное побиение камнями. Она встряхнулась, как овчарка, словно не веря себе самой, тому что происходит…

— Какая же все это чепуха! — вдруг воскликнула она.

— Чепуха? — переспросил префект. — Мне кажется, цена подходящая. Все равно это всего лишь суеверие, что же вас смущает?…

Он медленно пошел дальше, а она все думала, порвать чек или не стоит? Но в глубине души знала, что не станет его рвать.

Все складывалось самым удачным образом; на празднестве царил невозмутимый оптимизм. Пора было приниматься за угощение, и префект приблизился к великолепно накрытому столу с пылом истинного француза, вдохновленного предстоящим пиршеством. Отдать должное еде — все равно, что исполнить религиозный долг. К этому времени вся компания уже прониклась этим настроением и последовала примеру префекта. Обрывки мыслей и разговоров летали, подгоняемые ветром, в темноте, сгустившейся вокруг римского архитектурного шедевра. Возобновлялись прежние отношения старых, много лет не встречавшихся знакомцев. Провозглашались тосты за святую Сару, и звон бокалов опять стал паролем!

— Что касается святой Сары, то теперь уж мы никогда не узнаем наверняка, кем она была, отвергнутой женой Пилата, служанкой Девы Марии или какой-нибудь забытой царицей Египта. А царица эта считалась очередным воплощением Исиды, правившей в Камарге! Возможно, это имеет значение только для смуглых детей, которые почтительно целуют ее пупок во время праздника.

Так говорил принц, очарованный великолепной едой, вином и тем, как удачно складывались обстоятельства.


Любовных меток Клеопатра не стеснялась,

Об этом уж Святая Сара постаралась,

Девица, коль пупок царицы целовала,

То в неземном блаженстве пребывала.


От немигающего золотого света свечей все медные предметы в маленькой кибитке мерцали, играя множеством бликов. Сабина всматривалась в обе ладони Роба Сатклиффа, стараясь сосредоточиться и проникнуть в то, что они могли сказать ей, пока они не стали для нее прозрачными, как стекло.


Еще от автора Лоренс Даррелл
Александрийский квартет

Четыре части романа-тетралогии «Александрийский квартет» не зря носят имена своих главных героев. Читатель может посмотреть на одни и те же события – жизнь египетской Александрии до и во время Второй мировой войны – глазами совершенно разных людей. Закат колониализма, антибританский бунт, политическая и частная жизнь – явления и люди становятся намного понятнее, когда можно увидеть их под разными углами. Сам автор называл тетралогию экспериментом по исследованию континуума и субъектно-объектных связей на материале современной любви. Текст данного издания был переработан переводчиком В.


Горькие лимоны

Произведения выдающегося английского писателя XX века Лоренса Даррела, такие как "Бунт Афродиты", «Александрийский квартет», "Авиньонский квинтет", завоевали широкую популярность у российских читателей.Книга "Горькие лимоны" представляет собой замечательный образец столь традиционной в английской литературе путевой прозы. Главный герой романа — остров Кипр.Забавные сюжеты, колоритные типажи, великолепные пейзажи — и все это окрашено неповторимой интонацией и совершенно особым виденьем, присущим Даррелу.


Маунтолив

Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррелла, Лоренс Даррелл (1912—1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Третий роман квартета, «Маунтолив» (1958) — это новый и вновь совершенно непредсказуемый взгляд на взаимоотношения уже знакомых персонажей.


Жюстин

Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1913-1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Время расставило все на свои места.Первый роман квартета, «Жюстин» (1957), — это первый и необратимый шаг в лабиринт человеческих чувств, логики и неписаных, но неукоснительных законов бытия.


Рассказы из сборника «Sauve qui peut»

«Если вы сочтете… что все проблемы, с которыми нам пришлось столкнуться в нашем посольстве в Вульгарии, носили сугубо политический характер, вы СОВЕРШИТЕ ГРУБЕЙШУЮ ОШИБКУ. В отличие от войны Алой и Белой Розы, жизнь дипломата сумбурна и непредсказуема; в сущности, как однажды чуть было не заметил Пуанкаре, с ее исключительным разнообразием может сравниться лишь ее бессмысленность. Возможно, поэтому у нас столько тем для разговоров: чего только нам, дипломатам, не пришлось пережить!».


Клеа

Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1912-1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Четвертый роман квартета, «Клеа»(1960) — это развитие и завершение истории, изложенной в разных ракурсах в «Жюстин», «Бальтазаре» и «Маунтоливе».


Рекомендуем почитать
Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».


Ателье

Этот несерьезный текст «из жизни», хоть и написан о самом женском — о тряпках (а на деле — о людях), посвящается трем мужчинам. Андрей. Игорь. Юрий. Спасибо, что верите в меня, любите и читаете. Я вас тоже. Полный текст.


23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!


Не говори, что у нас ничего нет

Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Себастьян, или Неодолимые страсти

«Себастьян, или Неодолимые страсти» (1983) — четвертая книга цикла «Авиньонский квинтет» классика английской литературы Лоренса Даррела (1912–1990). Констанс старается забыть своего египетского возлюбленного. Сам Себастьян тоже в отчаянии. Любовь к Констанс заставила его пересмотреть все жизненные ценности. Чтобы сохранить верность братству гностиков, он уезжает в Александрию…Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.


Констанс, или Одинокие Пути

«КОНСТАНС, или Одинокие пути»(1982) — третья книга цикла «Авиньонский квинтет» признанного классика английской литературы XX столетия Лоренса Даррела, чье творчество нашло многочисленных почитателей в России. Используя отдельные приемы и мотивы знаменитого «Александрийского квартета», автор рассказывает о дальнейшей судьбе своих персонажей. Теперь Констанс и ее друзьям выпало испытать все тяготы и трагедии, принесенные в Европу фашизмом, — тем острее и желаннее становятся для них минуты счастья… С необыкновенным мастерством описаны не только чувства повзрослевших героев, но и характеры нацистов, весьма емко и точно показан механизм чудовищной «военной машины» Третьего рейха.Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.


Ливия, или Погребенная заживо

«Ливия, или Погребенная заживо» (1978) — вторая книга цикла «Авиньонский квинтет» признанного классика английской литературы XX-го столетия Лоренса Даррела, чье творчество в последние годы нашло своих многочисленных почитателей в России. Используя в своем ярком, живописном повествовании отдельные приемы и мотивы знаменитого «Александрийского квартета», автор помещает новых и уже знакомых читателю героев в Прованс и европейские столицы, живущие предчувствием второй мировой войны. Тайны отношений и тайны истории причудливо переплетаются, открывая новые грани характеров и эпохи.Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.


Месье, или Князь Тьмы

«Месье, или Князь Тьмы» (1974) — первая книга цикла «Авиньонский квинтет» признанного классика английской литературы ХХ-го столетия Лоренса Даррела, чье творчество в последние годы нашло своих многочисленных почитателей в России. Используя в своем ярком, живописном повествовании отдельные приемы и мотивы знаменитого «Александрийского квартета», автор, на это раз, переносит действие на юг Франции, в египетскую пустыню, в Венецию. Таинственное событие — неожиданная гибель одного из героев и все то, что ей предшествовало, истолковывается по-разному другими персонажами романа: врачом, историком, писателем.Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.