Пышка - [7]

Шрифт
Интервал

За Францию! (Наносит сокрушительный удар скалкой.)

У немца из головы вылетают искры. Рассыпаются по залу.

ОФИЦЕР (кричит, хватается за голову, бегает вокруг стола). Бона! Бона! Бона! Это есть бона! Ето ни есть карашо! Ни карашо! Ето есть плёко! Я сказать про фас мама! Мама ругать фас! Мама драть фас розга! Мама закрывать фас в чулан! Я сказать про фас мама! Бона! Бона! Ой, как бона! (Вдруг останавливается и глядит на Пышку страшным взглядом.)

Пышка держит скалку, готовая защищаться.

Пауза.

Ето ни есть карашо. Но фи есть горячий мазель. А я любить горячий мазель. И для горячий мазель в мой хауз есть разный всякий штучка-дрючка. Разный интересный всякий штучка-дрючка. Фи должен пойти в мой хауз, и я фам показать мой штучка-дрючка. Я фам показать плётка, показать палка, показать разный кожаный ремешки и другой разный интересный штучка-дрючка. Мазель быть доволен мой штучка-дрючка. Мазель идти в мой хауз?

ХОЗЯИН. Ну, немчура! Какие мы развратники, а этот…

ОФИЦЕР. А фи молчать! Так мазель идти в мой хауз?

ПЫШКА. Я никуда не пойду.

ОФИЦЕР. Я так не думать. Я есть хотеть мазель. Я хотеть быть портянка мазель. Я хотеть иметь мазель.

ПЫШКА. Не смейте так говорить!

ОФИЦЕР (подходит). Мазель есть упрямый мазель. А я любить упрямый горячий мазель.

ПЫШКА. Не подходите. Я вас снова ударю.

ОФИЦЕР (подходит). О, я есть мечтать об етом.

ПЫШКА (пятится, держит перед собой скалку). Не подходите, сударь…

ОФИЦЕР. О, да! Ето есть карашо! Мазель есть хотеть миня! Мазель любить миня! Мазель горячий мазель! Я иметь мазель! Я иметь Франция! Я иметь Европа! (Бросается на Пышку.)

Пышка бьёт его скалкой по голове.

Звон. Треск. Грохот.

Немец падает на пол. Не шевелится.

Тишина.

ХОЗЯИН. Дааа… (Подходит к немцу, осматривает, чешется.) Кажись, готов немчура. Не выдержал любовничек. Ля морт дьюси случился. Что значит сладкая смерть от любви. Прими господь душу развратника твоего. (Склонил голову, чешется.)

Старая монашка тянет молодую к телу немца. Молодая на ходу хватает бутылку, пьёт. Старая склоняется над телом, шепчет молитву.

КОРНЮДЕ. Мадам, я восхищён вами! Франция восхищена вами! Этот подвиг достоин ордена! Отныне и навеки я ваш покорный слуга! И я припадаю перед вами на колено, мадам! (Встал перед Пышкой на колено.)

ПЫШКА. Он сам виноват…

ХОЗЯИН (потерял интерес к телу немца). Давайте, что ли отметим это дело. Хлопнем, так сказать, винца за убиенного молодца. Ну, чем я не поэт? (Смеётся, откупорил бутылку, налил, и отправился к молодой монашке. Пьет с ней на брудершафт, целуется, ощупывает.)

Все взяли по стакану.

КОРНЮДЕ. Я предлагаю тост, господа. За наш героический подвиг, господа. За Францию, господа. За Францию могучую и непобедимую. А она была, есть и будет таковой, покуда есть мы, господа. Борцы, обличители и герои. За нас, господа!

ВСЕ. За нас!

Выпили, едят колбасу.

И тут…

Немец вскочил с пола.

Монашки взвизгнули и кинулись прочь.

Граф, графиня и чета Луазо в мгновенье ока очутились в поле для классиков. Запрыгали. Заскакали. Танцуют.

Корнюде сел, установил себе на колени сапоги немца. Нюхает их. Опомнился, бросил сапоги на пол.

Немец вертит головой. Молчит.

ХОЗЯИН. Здорово вы, сударь, ударились. Разбежались и прям головой об стену так — бах. Искру аж высекло. Пожару чуть не наделали. Мы думали, всё вам — капут.

Немец молчит.

ХОЗЯИН. Здорово, говорю, вы, сударь, ударились.

Немец не реагирует.

ХОЗЯИН. Сильна, я гаварить, ви, сударь, стукнулся…

ОФИЦЕР. Не надо делать из меня дурак! Ето мазель ударить миня этим штучка-дрючка. И я есть очень злой. Я буду фсех фас пытать боно калёным железяка, а потом расстрелять. Завтра пытать и расстрелять.

Г-жа Луазо свалилась в обморок.

Но я ни буду фас пытать и расстрелять, если мазель будит меня утешить. Тогда я отпустить фас.

Г-жа Луазо пришла в себя.

ПЫШКА. Ни за что!

ОФИЦЕР. Тогда я пытать фас калёным железяка и расстрелять.

Г-жа Луазо снова рухнула.

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Давайте я, сударь, буду вас утешать.

ОФИЦЕР. Фи? Фи изволить смеяться?

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ (прихорашивается). Отчего ж, сударь, я очень даже искусна в некоторых, так сказать, вещах… Дорогой, подтверди…

Г-Ф ЮБЕР. Да я б не…

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Цыц! Подтверждай!

Г-Ф ЮБЕР. Точно так, сударь.

ОФИЦЕР. Мочать! Фи есть страшный и безобразный усатый дубина и миня есть тошнить от фас.

Графиня покраснела.

Г-ЖА ЛУАЗО. Тогда я, может, подойду вам, сударь?

ОФИЦЕР. И фи мочать! Я любить горячий мазель. А фи ни есть горячий мазель. Фи есть бремно. Яцно? Я хотеть мазель.

Молодая монашка прыснула. Звякнули чётки.

ОФИЦЕР. Так мазель согласен?

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Мазель согласна.

ПЫШКА. Ни за что!

Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. А я говорю, мазель согласна.

ОФИЦЕР. Мочать, усатый дубина! Я спрашивать мазель. Мазель согласен?

ПЫШКА. Нет.

ОФИЦЕР. Тогда я фсех расстрелять до смерть.

ПЫШКА. Мы не боимся смерти, сударь. Здесь все до одного герои.

Г-Ф ЮБЕР. Не скажите, мадам…

ОФИЦЕР. Мазель согласен?

ПЫШКА. Нет.

ОФИЦЕР. Карашо. Я давать вам думать до утро. А потом калёный железяка очинь боно-боно и расстрелять.

ПЫШКА. Как вам угодно, сударь.

ОФИЦЕР. Я давать думать. (Пошёл наверх, зевает.) А фи смотреть ни убегать, а то я фас ни расстрелять, а садить на кол. А сидеть на кол очинь боно.


Еще от автора Василий Владимирович Сигарев
Любовь у сливного бачка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пластилин

Культовая пьеса Василия Сигарева «Пластилин». Премии «Антибукер» и «Дебют».


Божьи коровки возвращаются на землю

«Божьи коровки возвращаются на Землю» — история о молодых людях, которые живут на окраине Города. По соседству с их домом находится Кладбище. Молодежь свой дом называет в шутку «пристанищем живых и мертвых». Судьба собрала здесь воедино обитателей «дна жизни», так хорошо известного нам еще по пьесам классиков (достаточно вспомнить бессмертное произведение Горького «На дне», ставшее хрестоматийным). В одном месте собраны воры и наркоманы, алкоголики, проститутки и барыги. Кажется, что ничем не вытравить отсюда тяжкий прикладбищенский смрад — таким рисует нам автор современное жизненное «дно».


Киднеппинг по-новорусски, или Вождь Малиновопиджаковых

Современная комедия по мотивам рассказа О. Генри «Вождь Краснокожих».


Парфюмер

«История одного убийцы» рассказывает о жизни человека, чья «гениальность и феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории — летучим царством запахов».


Черное молоко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Мафия и нежные чувства

Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.


Начало конца

Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.


Лист ожиданий

Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.


Ямщик, не гони лошадей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Глупая для других, умная для себя

Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.


Виндзорские насмешницы

В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.