Пылкая дикарка. Часть 2 - [44]

Обменявшись с ним приветствиями, он сообщил ему о своем намерении совершить поездку по ручью к индейской деревне.

— Ступайте к рыбакам, которые разгружают свой улов возле таверны у дороги, — посоветовал ему Вейль. — Вероятно, вам удастся найти кого-нибудь, кто согласится отвезти вас туда.

— Можно ли оставить там лошадь?

— Можно, почему же нет? У Большого Жака есть конюшня. Он позаботится о ней. Мне не приходилось видеть вас прежде, месье, — сказал Вейль, с любопытством оглядывая Алекса.

— Алекс Арчер, адвокат, — и протянул руку. — Месье Вейль вы были знакомы с покойным месье Кроули?

— А, вы имеете в виду того, месье, который погиб в результате несчастного случая? Какое горе! К тому же погибла прекрасная лошадь. У Кроули была превосходная кобыла!

— Да, большое несчастье, — согласился с ним Алекс. — Недавно к мадам Кроули явилась одна молодая особа и сообщила ей, что она незаконнорожденная дочь ее мужа.

— Ах, вон оно что! — воскликнул купец, вскинув белые брови и демонстрируя свои острые, проникновенные глаза. — Кто же, по ее словам, ее мать?

— Именно это я и пытаюсь выяснить. Сама она не знает. Ее отдали приемным родителям, а потом отдали в монастырь.

— Поэтому вы хотите совершить поездку в индейскую деревню?

Логичность его суждений заинтересовала Алекса.

— Мне приходится задавать массу бестолковых вопросов в разных местах, чтобы хоть что-нибудь выяснить.

— Вы правы! — Старый торговец откровенно изучал лицо Алекса. — Сколько лет этой дочери?

— Семнадцать или восемнадцать.

— А… — протянул торговец. Потом погрузился в молчание. — Здесь жила одна молодая женщина, но не из индейской деревни. Удивительная девушка. Когда пойдете в таверну, расспросите о ней у Большого Жака. Ее звали Коко.

— Спасибо, непременно.

— Он ее помнит, — сказал Вейль. — Такую девушку трудно забыть. Она была редкостной красоткой.

У Алекса перехватило дыхание. Точно так он мог сказать и об Орелии. Это было похоже на предзнаменование.

— Спасибо, спасибо, месье Вейль, — снова поблагодарил он и вышел на залитую солнцем пристань. Помахав мальчишке рукой, чтобы он с лошадью шел за ним следом, он перешел через дорогу и направился через редкие деревья к таверне.

Внутри этого испытавшего на себе удары стихии строения рыбная вонь с пристани разбавлялась сильным запахом пива и виски. У стойки бара толпилось множество рыбаков, — их смех и обрывки фраз на местном диалекте наполняли всю комнату. За стойкой стоял крепкий мужчина, с седыми волосами, бородой и громовым голосом.

— Добрый день! — радушно приветствовал он Алекса.

— Добрый день, — ответил Алекс. Потом по-французски спросил: — Могу ли я поговорить с Большим Жаком?

— Я и есть Большой Жак, — пояснил он. — Что вам от меня угодно?

— Прошу налить мне виски и уделить несколько минут.

— Для чего? — спросил здоровяк, наливая виски.

— Может, поговорим наедине?

— Может, — откликнулся он с кислой миной. — Вы же видите, что я занят с друзьями.

— Могу подождать, — сказал Алекс, поднимая стаканчик.

— Вы по какому делу, месье?

— Я — адвокат.

— А, — с таинственным видом произнес Большой Жак и направился в дальний угол.

Алекс, потягивая виски, ожидал, когда он пошутит со своими клиентами. Вернувшись, он перегнулся через стойку:

— Ваше дело имеет отношение к закону, да? — тихо поинтересовался он.

— Не совсем. Это дело касается лично меня. Вы знали покойного месье Кроули?

— Все его здесь знали, — с беззаботным видом ответил Жак.

Алекс решил пойти ва-банк.

— Я познакомился с одной очаровательной девушкой, — доверительно, тихим голосом сообщил он ему. — Она только что вышла из монастыря. Она утверждает, что является его незаконнорожденной дочерью.

— А-а, — бесстрастно протянул Жак. — Месье Кроули был таким же мужиком, как и все мы, не так ли?

— Она никогда не видела своей матери. Знала только одного отца.

— А вам хочется узнать, куда именно бросил свое семя месье, правда?

— Этого хочет его дочь. Месье Вейль посоветовал мне обратиться к вам с просьбой, чтобы вы мне рассказали кое-что об одной молодой женщине по имени Коко.

— Коко? Ах, речь идет об этой! — Жак, получив чей-то сигнал, вновь отправился вдоль стойки. Вернувшись, он продолжил: — Значит, он сказал, чтобы я рассказал вам о Коко, да? Это было очень давно, месье. Моя жена сказала, что Коко забеременела, но что я понимаю в таких вещах?

— Это был ребенок Кроули?

— Откуда мне знать? Отца Коко прирезали, когда он выходил из моего бара, она не могла жить одна на этом острове, в своем дубровнике, поэтому мы взяли ее к себе. Потом к ней проявил интерес месье Кроули. Он сказал, что найдет ей хорошую семью, которая с радостью ее приютит. После того как он ее забрал отсюда, мы о ней ничего не слыхали.

Подняв стакан, Алекс отхлебнул глоток, чтобы успокоить возбужденные нервы. Он понимал, что кое-что ему удалось выяснить, но не был до конца уверен, захочет ли это все выслушать сама Орелия.

— Коко приехала сюда из индейской деревни?

— Нет! Ее мать была родом оттуда. Сама она жила на острове Наварро. Ее отец был баратарианцем — отвратительный человек. Я другого такого негодяя не видел за все свои шесть десятков лет. Но Коко, это было нечто! Она была настоящая девушка. Умела охотиться, ловить рыбу, да еще ставила этому разбойнику виски. А ему больше ничего и не нужно было.