Пылающие алтари - [30]
Успа стоит на пересечении караванных дорог сарматских племен. Через нее проходит южный торговый путь скифов. Вокруг крепости появились первые засеянные поля. Все это, вместе с развивающимися ремеслами, обещает превратить сиракский племенной центр в процветающий город.
Но Успа подвержена превратностям кочевого мира: там, где сегодня зажиточное поселение, завтра может появиться пустыня. О, как прекрасно понимал Дион ход мыслей варварской царицы! Только постоянное войско оградит будущее сираков от случайностей.
Первый год жизни у сираков Дион отдал обучению воинов из личной дружины царской дочери. Дружина могла присоединяться к войску в малых походах, а в случае большой войны любой из дружинников мог стать предводителем родовой дружины, опытным и закаленным.
Начальствовал Дион. Сама Зарина входила в дружину рядовым воином. Чтобы закалить дружинников физически, сделать их выносливыми и неприхотливыми, эллин применил суровую спартанскую школу воспитания.
Помимо юношей, выделенных из родов, в дружину Зарины входили и девушки-добровольцы. Им тоже не было снисхождения. Они беспрекословно подчинялись старшим, наравне с юношами переносили лишения, учились побеждать врага.
…Над степью веет тягучая, как поднятая конницей пыль, команде, подаваемая зычным голосом Диона.
Юноши уверенно сидят на своих лошадях. Пластинчато-наборные панцири покрывают руку от локтя до плеча, надежная броня защищает спину и грудь. Голова и лицо закрыты шлемом с металлической маской. Даже ноги защищены доспехами, которые соединяются с панцирем проволочным плетением, похожим на ткань. Лошади тоже покрыты кольчужной катафрактой[38].
— Пол-оборота влево! Разом, разом надо! Эй, Мастус из рода Лисицы! Тебе ослом управлять, а не боевым конем! Снова галоп! Стой! На дыбы! Полный оборот на задних ногах! Еще разок! Продолжай движение рысью!
Сильны номады искусством верховой езды в одиночку. Но для конного боя важно не только это. Ежедневными многочасовыми изматывающими тренировками Дион приучает всадников к четкому выполнению целым отрядом полуоборотов и полных оборотов, добиваясь такого совершенства, когда весь отряд легкостью перестроения похож на единое тело, подчиняющееся строгой воле.
— Зарина! Прикажи своим кузнецам — они все равно скучают, бездельники! — отковать шипы по такому рисунку. — Дион спрыгивает с лошади, чертит на мягкой, взрытой копытами земле схему. Зарина, придержав коня, следит за ним. — С их помощью легче конем управлять!
Дион вдруг почувствовал на себе чей-то упорный взгляд, оглянулся. Так и есть, Гобрий опять на холме рядом со своей пегой кобыленкой. Ревнивые лучики его узких глаз колют в спину Диона — значит, в строю снова непорядок?
— Эй, Ант! Ассан! Шея заболит, если так долго смотреть на Зарину… Да и ослепнуть можно, на солнце глядя! А ну, оба марш на правое крыло!
Глаза урода светятся благодарностью, и он переводит взгляд на Зарину.
Как и скифы, сираки — это народ-войско, ибо все взрослое население — воины. Лук и стрелы, длинные мечи и копья знакомы им с детства. Но эта броненосная конница будет ядром постоянного войска!
— Копья к бою! Ослабить поводья! Полным карьером, ма-арш!
В тяжелой железной броне, подобные кованым статуям, горяча коней криками, мчатся молодые воины. Острие копья сильно выдвинуто вперед, древко посередине перехвачено ремнем и прикреплено к шее коня, задний конец его петлей крепится к седлу. Привстав на стременах, всадник обеими руками направляет копье в цель. Если оно упрется в препятствие, воин не вылетит из седла. В копьях вся сила сарматской конницы. Когда сарматы идут в атаку, держа лошадей голова к голове, нет силы, способной противостоять им. Любая другая конница бессильна против такого напора — ей нечем защитить себя от страшных сарматских копий.
Эллин учил катафрактариев[39] Зарины применять в атаке клинообразное построение, опрокидывающее вражеский строй, разрезающее его надвое. Он нацеливал их на ближний рукопашный бой, на удар копьями, на рубку мечами в конном строю. Он отдавал сиракской молодежи весь свой богатый боевой опыт, знание римской стратегии, а также перенятые у других варваров тактические приемы. Сиракская конница должна быть готова к любым неожиданностям, к встрече с любым врагом.
С наступлением зимних холодов время тренировок резко сократилось. В долгие, скучные дни, когда над степью шумит шургай — сильный ветер с мелким колючим снегом, от которого скот прячется за хворостяными заграждениями или в вырытых в земле загонах, — Зарина вместе с Гобрием приходила в хижину Диона. По многу часов сидели они у алтаря, освещаемые его блеклым огнем. Зарина училась греческому письму, слушала рассказы старого воина о богах и героях, о нравах его далекой родины и битвах, пережитых им. Только о христианстве он не обмолвился ни разу.
Рассказы о подвигах Геракла заставляли Зарину то бурно радоваться его победам, то неметь от ужаса. Она глухо вскрикивала, всплескивала руками, звеня браслетами, вскакивала с места и, как истинная эллинка, восклицала:
— Разрази меня Геракл!
Весной возобновилась боевая учеба. Еще до восхода солнца воины покидали крепость. Ветер играл конскими гривами. На холодный металл доспехов и оружия садилась седая роса. И весь день, долгий и горячий, весь день — в седле!
Курение – это привычка, и в то же время навязчивая химическая и эмоциональная зависимость, которую вы тесно увязываете с вашей повседневной деятельностью и сценариями жизни. Когда-то вы придали курению эмоциональную привлекательность, приписали его к зоне комфорта, сделали тем, что вам нравится. Таким образом, вы полностью заблокировали критическое отношение к курению. Очевидное проявление разрушительных последствий курения растянуто во времени и может быть значительно отстроченным, это также затрудняет адекватную оценку вреда этой привычки самим курильщиком.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.