Пылающая комната - [4]

Я кивнул, и он продолжал дальше.

— В высшей степени темный случай, его перевели сюда сравнительно недавно, но все мои попытки прояснить хоть что-нибудь оказались тщетными. Он убил троих человек, но, кажется даже слышать об этом не хочет, не считает это даже своим преступлением.

Лифт остановился. Мы вышли, и я увидел жуткое зрелище — длинный извилистый подвал с множеством труб вдоль стен, они были огромные, чуть поменьше, совсем тонкие, но все они были одинаково омерзительны.

— Вы полагаете, что из его гороскопа вы почерпнете необходимую информацию о характере преступления и его мотивах? — глухо заметил я, имея ввиду объект нашего разговора.

Торн покачал головой и в это время из полумрака, освещенного фонарями аварийной бригады, появились двое рабочих. Они коротко объяснили, что произошло и сколько времени потребуется на ликвидацию аварии. Торн настоятельно потребовал не тратить времени даром. Больше всего на свете я боялся, что пригласит меня пройти дальше в глубь, в самое сердце этого ада. Но он этого не сделал, учтиво попросив меня подождать две минуты, он отправился туда сам. Оставшись в одиночестве я испытывал мучительный приступ ужаса, который с детства вызывали у меня закрытые пространства с трубами, не знаю, сколько прошло минут, но когда он возвратился, то несмотря на свою озабоченность, поинтересовался не дурно ли мне, вероятно, я плохо скрывал свое состояние.

— Все в порядке, — возразил я на его вопрос.

Мы опять стали подниматься на лифте и на сей раз остановились на втором этаже. На лестнице он велел мне спускаться вниз до площадки, выложенной голубой плиткой, и затем свернуть в коридор налево. Он пожал мне руку на прощание и еще раз поблагодарил меня за выполнение курьерской миссии. В моей памяти снова всплыли слова Генри, точнее, его приказ, спросить об оплате. Не знаю, что на меня нашло, но я так и не смог ничего спросить. Я прошел мимо охранника, уже другого, ни о чем не спрашивая, он открыл мне внутренние ворота.

Оказавшись на улице, я не оглядываясь быстро пошел вверх по улице в сторону греческого квартала. Мне смертельно хотелось есть, поскольку из дома я ушел, так и не позавтракав, чтобы не опоздать к Торну. Однако позавтракать мне не удалось, было слишком много народу. Я прошел еще немного и незаметно для себя набрел на чешское кафе с двусмысленно идиотским названием «Яничек с букетиком». Там было пусто. Вероятно, основная публика собиралась в нем по ночам. Я уселся за столик, и ко мне почти немедленно подошла девушка официантка.

— Ничего, кроме кофе со сливками, — предупредил я ее возможные вопросы, она обиженно фыркнула и убежала выполнять заказ. Через минуту она вернулась с кофе и сэндвичем на подносе.

— Вы уж послушайтесь меня, — заговорила она с той убедительностью, которая свойственна прирожденным официанткам маленьких забегаловок, — выпить кофе и не съесть наш сэндвич, — это просто не принято, так что не отказывайтесь.

У меня не было сил вступать с ней в дискуссию, и я принял все, как есть. Выпил кофе и съел сэндвич, оставив на подносе денег в два раза больше, чем полагалось с меня по счету. Мне доставляло огромное удовольствие швырять деньги на ветер, особенно в дурном расположении духа. Это были деньги Генри, которые он с неохотой давал мне раз в неделю, деньги, на которые я мог позволить себе купить три книги или пообедать два раза в дешевом кафе. На все мои просьбы согласиться на то, чтобы я нашел себе работу, он отвечал неизменным отказом, эта мысль приводила его в бешенство.

24 июля 2000

Когда Генри привез меня в первый раз смотреть дом, я сразу же понял, что причиной его покупки является его удаленность от всех мест возможного скопления живых людей. Порою мне кажется, что, составляя своим клиентам гороскопы, прогнозы, проводя спиритические сеансы, Генри ненавидит людей настолько сильно, что с удовольствием избавился бы ото всех контактов, если бы не деньги. Его мучает алчность. Гонорары его растут, а он требует все больше и больше. Приходится сидеть по ночам, чтобы все выглядело весомо, копировать схемы под стекло, в основном, все это он поручает мне.

30 июля 2000

Мы завтракали в «Изиде» перед тем как поехать к супругам Эдвардс. Он молчал, делая вид, что не слышит некоторых моих вопросов, когда же я наконец спросил, что я должен буду делать на сеансе, он жевал еще две минуты, а затем сказал мне:

— То же что обычно, ассистировать мне, мой дорогой племянник.

Мне захотелось возразить ему, что со стороны мое ассистирование выглядит глупо, но промолчал.

— Где ты был вчера? — спросил он меня с явной насмешкой в голосе, — Покупал очередные «Мартирологи» у Барнса?

— Нет, — ответил я. — Я был в парке.

— Разве я не говорил тебе, чтобы ты не бродил по городу, — его тон был сдержанным, но я возблагодарил Бога, за то, что мы были в «Изиде», а не дома.

— Хэлен сказала, что ты ушел около трех, — продолжал он, — ты меня постоянно выводишь из себя, Тэн, смотри, а то ведь тебе и вправду придется идти искать работу без документов и крыши над головой.

Его угрозы повторялись с периодичностью раз в три дня, и я уже привык ним настолько, что единственное, что меня удручало — это невозможность позволить себе то, о чем он говорил.