Пылающая Эмбер - [51]

выглядит. Нужно быть мертвым, чтобы не оценить этот вид.

На ней короткие серовато-лиловые шортики, которые выгодно подчеркивают ее

идеальную попку.

На долю секунды я представляю, как она подпрыгивает вверх и вниз на моих

коленях, и я держу ее за бедра, пока она объезжает мой член. Мое тело мгновенно

реагирует, постольку поток крови устремляется прямо к моему паху.

Я какое-то время стою на месте, наблюдая за ней. Окидывая взглядом каждый дюйм

ее тела. Хотя это последнее, что я должен делать.

88

Откашлявшись, я говорю:

— Разве у духовок нет функции самоочистки?

Она подпрыгивает от испуга, ударяется головой и бурчит какие-то проклятия себе

под нос, после чего садится на корточки и поднимает на меня свой взгляд. На ее руках

резиновые желтые перчатки. В одной руке она держит абразивную губку для мытья

кухонных поверхностей, а запястьем другой руки убирает выбившуюся прядь волос с

лица. Светло-голубая майка сидит на ней так свободно, что с высоты моего роста мне

открывается прекрасный вид на ее пышную грудь. Она вкалывала до седьмого пота, и

будь я проклят, если мне по силам отвести взгляд от ее влажной ложбинки.

— Ты вообще видел ее? Думаю, эту духовку не чистили с того дня, как она покинула

торговый зал магазина. Она древняя, как мамонт. Да по ней семидесятые плачут и

призывают к себе, — она медленно встает и еле слышно хныкает, когда предплечьем

своей руки массирует затекшее колено.

Я подавляю улыбку. Черт возьми, впервые за все эти годы у меня возникло желание

улыбнуться женщине.

Я протягиваю ей листок бумаги.

— Вот.

Она не спускает с него глаз, пока кладет губку на плиту и снимает перчатки.

— Что это? — она нерешительно забирает бумагу из моих рук. Опускает глаза и

читает.

— Если ты будешь по полной загружена работой, у тебя не останется времени на то,

чтобы страдать херней.

Слишком занята, чтобы успевать путаться с Дозером. Слишком занята, чтобы выйти

из здания клуба.

Если бы она уезжала отсюда, прикрываясь работой за пределами клуба, у нас бы не

было возможности узнать, не сливает ли она информацию Гринбекам. У нее не получится

усидеть на двух стульях сразу. Либо она здесь, либо она там.

Она морщит свой маленький носик и плотно сжимает губы. У меня такое ощущение,

что она с трудом держит язык за зубами, лишь бы не обронить какую-нибудь колкость.

— Тогда у меня не будет времени, чтобы устроиться на неполный рабочий день.

Ага, она прячет от меня свой пылкий темперамент. Давай же, Куколка, позволь мне

увидеть настоящую тебя.

— Не будет.

Она вздыхает.

— Я пыталась заработать немного денег. Ну, знаешь, на всякий случай, если вы

выгоните меня, когда закончится вечеринка. Или до нее, — ее голос звучит подавленно.

Из-за этого я чувствую себя как последний мудак.

Я не знаю почему, но до сих пор меня никогда не заботило, если я вел себя как

придурок.

— После того, как ты приведёшь это место в порядок, ты можешь заняться другой

работой для клуба. Например, помочь на одном из наших предприятий. Но ты не будешь

работать на кого-то другого. Я хочу, чтобы ты все время была с кем-то из членов клуба

или старухами, — я указываю на Ригора, который стоит рядом с открытой задней дверью

в пределах слышимости.

Она втягивает голову в плечи.

Внезапно, на мою грудь наваливается неимоверная тяжесть.

89

— Когда ты уйдешь, я прослежу за тем, чтобы ты не ушла с пустыми руками.

Она резко вскидывает голову и смотрит на меня. В ее глазах расцветает надежда, и

они озаряются светом. Уголок ее губ кривится в улыбке, от чего мою грудную клетку

сдавливает еще сильнее.

— Но после этого я хочу, чтобы ты исчезла. Это сделка. Ты не останешься. Мне все

равно, каким предлогом ты воспользуешься, но ты что-нибудь придумаешь и свалишь.

Она опускает глаза и обдумывает мое предложение. Наконец, она говорит:

— Хорошо.

Мне ненавистно и приятно, что она согласилась уехать через несколько дней.

Я показываю на бумагу.

— Когда ты закончишь с тем, что в списке, приходи ко мне, и я подкину тебе еще

какую-нибудь работенку.

Я делаю шаг назад.

— Тебе понадобится маска, особенно, когда будешь драить полы и туалеты. Мы

оставляем после себя жуткий срач, если ты понимаешь, о чем я.

Я жду, что она вспылит. Или даже скривит лицо от отвращения. Но вместо этого она

качает головой и кусает нижнюю губу. Через секунду она бормочет:

— Приму к сведению.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Знаешь, Мав, я многое могу вынести, прежде чем сбегу. Ты можешь продолжать

меня проверять, но я так легко не сломаюсь.

Ее слова пронзают меня насквозь, как воткнувшееся в грудь копье. Они жалят. Дана

не могла с этим справиться, когда все шло наперекосяк. Черт, я всегда боялся сказать ей

лишнего, опасаясь, что это доведет ее до срыва. Она так легко ломалась, потому что

изначально была сломлена.

Я выжидаю, пока не оказываюсь за пределами слышимости и говорю:

— Да… Хотел бы я увидеть, как ты докажешь это на деле, Куколка.

***

Дождь и грозовые тучи движутся на север, унося с собой пересекающие небо

всполохи молний и раскаты грома. Иллюзия шторма затягивается, и будущее наводит