Пятый угол - [3]
Однажды, зимним вечером, раздался звонок в парадную дверь и, на счастье, я оказалась рядом и открыла ее. На пороге, опираясь на трость, стоял мужчина средних лет в кожаном пальто; он спросил Бориса Иосифовича или Лею Самуиловну — твоих дедушку и бабушку или их родственников. Вначале я растерялась, ничего не могла понять и автоматически пригласила его войти в комнату. Он представился корреспондентом какой-то газеты, назвал свою фамилию и показал документ. Отца еще не было дома. Я сказала, что это квартира Вольских, и он может поговорить с Леей Самуиловной. Гость вежливо, но настойчиво попросил бабушку показать паспорт, и я никогда ранее не видела, чтобы у нее так дрожали руки и губы: она почувствовала, что прилетела долгожданная весточка от сына.
Рассказ пришельца был очень коротким и потому, что он был мало знаком с Давидом, и потому, что очень торопился. Уже более трех недель, как он вернулся из Испании, откуда посылал репортажи о событиях гражданской войны. По просьбе Давида и через своих коллег в Одессе узнал наш бывший киевский адрес, а там сообщили московские координаты.
В Испании, возле Барселоны, корреспондент встретился с Давидом, где тот командовал каким-то подразделением Республиканской армии. Во время одной из непрекращающихся атак немецкой или итальянской авиации мужчина был контужен и тяжело ранен в ногу; Давид буквально на себе под обстрелом вынес его с поле боя, а затем организовал срочную эвакуацию вместе с несколькими ранеными в Барселону. Поскольку советские военные и корреспонденты газет присутствовали в Испании под вымышленными фамилиями, Давид только перед отлетом догадался, что он из России и поэтому успел написать только короткую записку с фамилией и адресом в Одессе, а на словах просил передать, что помнит и любит.
Под умоляющим взглядом бабушки гость еще немного времени рассказывал действительные или вымышленные подробности, затем извинился, что очень торопится. Уже у самой двери остановился и сказал:
— Если я снова полечу в Испанию, то зайду за письмом. Быть может, судьба сведет нас опять с вашим замечательным сыном. — Несколько секунд гость постоял в нерешительности и добавил: — Никто не должен знать о моем визите.
Бабушка ничего не ответила, подошла к гостю ближе, встала на цыпочки и поцеловала в щеку. Но он больше не зашел, а через несколько месяцев мы прочли в газете список очередных «врагов народа», в том числе и его фамилию…»
ГЛАВА 2
Наум почувствовал, что его трясут за плечо.
- Нужно открыть столик для еды. Или вы не голодны? — спросила соседка. — У вас тоже болит голова?
- Почему вы так решили?
- Вы во сне стонали и с кем-то спорили.
- Это был сон наяву и не очень веселый.
Взгляд женщины выразил участие; несколько секунд она на что-то решалась.
- Знаете что? Вы почти спасли мне жизнь участием и таблетками, а теперь я хочу исправить ваше настроение. — Она достала из сумки небольшую коробку, из которой появились бутылка водки, выполненная в виде фляжки, и две рюмки. — Везу сувениры друзьям в Англию, пусть на один будет меньше. Или вы не пьете водку?
- Не пью маленькими рюмками, — пошутил Наум. — Самое приятное — пить водку из граненых стаканов, на газете, с натюрмортом из селедки, лука и черного хлеба. Конечно с друзьями.
- Где я сейчас найду вам газету? — в тон ответила соседка.
Уже когда на столиках стояла еда и была выпита первая рюмка за знакомство, Наум решил продолжить беседу в том же полушутливом тоне, почувствовав, что соседка поддержит его.
- Вы не против выпить по второй рюмке, за знакомство? Я не предлагаю сразу на брудершафт, но хотя бы представиться друг другу по имени-отчеству…
- С удовольствием. Наливайте и начинайте представляться.
- Наум Григорьевич, пятьдесят лет, научный работник. Без особых достоинств и недостатков. Люблю посидеть с друзьями, как вы сами понимаете — возле газетки. Хобби — шахматы, точнее — игра в шахматы без соперника.
- То есть?
- Конечно, соперничество за доской — это азарт и адреналин, но, как правило, что-то приличное рождается в тишине, когда над тобой не довлеют время, сопящий или грызущий ногти противник, нетерпеливые зрители за спиной.
- Вы домосед?
- Нет, но люблю возвращаться домой. А вы?
- Я тоже люблю свой дом, но ненавижу должность домработницы в нем. Еще не люблю вставать рано утром, не люблю холод и жару. Много чего не люблю.
- А что любите?
- Лежать с книгой под одеялом и гулять в лесу.
- По возвращении в Москву приглашаю вас.
Наум понимал, что шутка получилась на грани приличия, и был готов к острой реакции. Однако собеседница, к ее чести, с юмором и улыбкой оценила двусмысленность приглашения, но тему не поддержала.
- Но вы у меня в долгу: представьтесь, пожалуйста.
- Людмила Григорьевна, — с легкой улыбкой ответила соседка.
- Значит, младшая сестренка! — воскликнул Наум. — Видно где-то рядом, на небесах, кто-то побеспокоился о нашем соседстве.
В этот момент самолет попал в воздушную яму, затем во вторую. Людмила Григорьевна побледнела, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Наум посмотрел в иллюминатор: небо чистое, без малейшего облачка. Внизу, как на цветной фотографии, застыли маленькие домики, прилипшие к лесным массивам, разрезанным лентами дорог.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.