Пятый тотем - [54]

– Конгнирим, проснись!

Теперь я уже не слышал ничего другого вокруг и не видел ничего, кроме этих глаз. Тех самых глаз! Селира взяла меня за плечи и, встряхнув, прошептала вновь:

– Конгнирим, проснись!

Я с трудом открыл глаза и со стоном, согнувшись, поднялся на ноги. Солнце уже было в зените. Не знаю, сколько я спал, но усталость прошла. Духа утаремо не было нигде поблизости. Был ли он рядом со мной вообще, я тоже не знал.

«Как долго я спал? Кто он такой? Селира, это была ты?» – мысли, сменяя друг друга столько же стремительно, как листья на ветру, обрушились на меня со всех сторон.

Джунгли, конечно же, не ответили. Перекинувшись в волка, я устремился обратно к лагерю, туда, где были те, кто нуждался во мне. Стволы пальм замелькали перед глазами, а в груди росло ощущение тревоги. Звериное чутье никогда меня не подводило, позволяя получать верные ответы всегда. Что-то произошло, но что и когда, я еще пока не знал. Когда я достиг места нашей ночной стоянки, мои худшие опасения подтвердились. На месте лагеря был форменный кавардак. Земля была местами изрыта, как бывает на поле боя, хранящем память недавней борьбы. Повсюду были разбросаны предметы нашей поклажи, на земле остались брошенные и несвернутые спальные мешки. Холодок страха прокатился по моему телу, поднимаясь к легким – вокруг не было ни души, а на меня смотрели лишь молчаливые истуканы покосившихся каменных изваяний Ломкай-гора.

Я принялся изучать буквально каждый дюйм почвы, силясь как можно скорее разобраться с тем, что здесь произошло. Следов было много, но все они принадлежали нашей группе. Скользя над травой взад-вперед, я снова и снова натыкался лишь на оставленные моими спутниками отпечатки. Радовало меня то, что нигде я не находил следов крови. Это могло означать, что они были все еще живы. Пугало обратное – они не могли сдаться без боя. Что же за противник пришел сюда? Это заставляло меня, глухо рыча, описывать круги по лагерю в поисках ответов. Наконец я что-то нащупал! На одной из пальм неподалеку была срезана кора весьма необычным способом. Изучив заусенец, я пришел к выводу, что сюда не так давно ударил поток силы. В дереве еще чувствовалась магия Люнсаля.

«Значит, был бой, – подумал я, внутренне сжимаясь и понимая, что дело принимало очень крутой оборот. – След явно свежий. Когда ты его оставил, мальчик? Сколько у меня есть времени?»

Чуть увеличив радиус поиска, я нашел несколько стрел из колчана Барса, они просто лежали на земле в отдалении от лагеря, видимо, так и не найдя своих целей.

«Почему я спал? Дух утаремо воздействовал на меня? Но как?» – мысли одна за другой проносились в сознании, и на них еще не было готово ответов.

Кляня себя за слабость, скосившую меня, и утаремо за такую подлянку, которая теперь может стоить стольких жизней, я вернулся в лагерь и, перекинувшись из волка обратно, начал чертить на земле тотемный круг. Пришло время задействовать всю мою силу. Это был чуждый мне мир, чужая земля. Я понимал это, придя сюда, но другого выхода уже не оставалось.

Тотемы земли и воздуха привычно легли в мои ладони, а слова инициации эхом отозвались в проклятых джунглях, вводя меня в транс. Поначалу мне показалось, что стихии тотчас же откликнулись на мой зов, и лишь увидев их сущности, я понял, что в этом месте мне никто не поможет. Духи, чувствующие присутствие шамана, один за другим выходили передо мной, но это были не привычные мне элементали. Унува[35] смотрели на меня с ненавистью, смеялись в лицо, исторгая древние проклятия и делая вполне однозначные жесты, сулящие скорую смерть. Их облики сменялись передо мной, каскадом бросаясь со всех сторон.

Поняв, что таким образом, мне не добиться ничего, я оставил попытки договориться. На земле было разбросано множество предметов из нашей поклажи. Я несколько раз прошелся кругом, внимательно осматривая каждый из них и подбирая некоторые. Наконец в моих руках оказалось по одной личной вещи от каждого из моих товарищей. Сложив их в ряд на центре поляны, я решил использовать самый ненадежный, но простой и от того в сложившейся ситуации действенный метод. Снова обратившись волком, я стал жадно втягивать ноздрями воздух, запоминая каждый из запахов. Перекинувшись обратно, я зачерпнул небольшую горсть земли и начал шептать над ней заговор.

Запомненные в форме зверя запахи и ощущения не пропадали, когда я менял волчью шкуру на кожу рунианца, а лишь ослабевали, что давало мне возможность протянуть нити за их хозяевами. Подброшенный в воздух земной прах на миг задержался и, тускло сверкнув, начал медленно оседать вниз, прочерчивая в пространстве подобие стрелы.

– Получилось! – с благоговением прошептал я.

Удар о почву, и мои лапы коснулись сырой земли, а в ноздри снова проник запах мокрой травы. Взятый след был настолько отчетлив и ясен, что я испустил глухой рык. Лапы сами заработали неутомимым механизмом, пуская меня в бешеную гонку, едва касаясь земли. Я мчался, не зная усталости и не глядя по сторонам, ведомый известным мне одному ориентиром. Нигде мне не встречалось ни крови, ни следов борьбы. Значило ли это, что я еще успевал все исправить? Ответа я не мог знать. У меня не было даже плана на момент, когда я их нагоню. Если вчетвером они не смогли совладать со жнецами, то мои шансы были вовсе невелики.