Пятый тотем - [37]

Селира осталась со мной, и мы сидели под навесом, лишь изредка перекидываясь короткими фразами. Царили умиротворение и спокойствие, что несказанно радовало меня в эти минуты. Нет, не то чтобы мы совсем растеряли осторожность! Маяки и ловушки были расставлены вокруг периметра лагеря тремя линиями, а по негласному соглашению кольчуги уже не снимались даже ночью. За время нашего недолгого путешествия мы очень сблизились со жрицей, и хоть это не перерастало пока во что-то большее, но я начинал ощущать зарождающееся теплое чувство привязанности. Оно меня и настораживало, и радовало одновременно. Заметив мой фокус со всплеском силы, она проследила взглядом за направлением движения воды. Ничего не заметив, жрица не удивилась, видимо, поняв, кому это было адресовано.

– Какие они? Какими ты их видишь? – задумчиво спросила Селира.

Я помедлил с ответом, подбирая слова:

– Наверное, лучшим ответом будет – разные. Они как мы, Селира. Если приглядеться, совершенно не похожи друг на друга при кажущейся одинаковости. Их сложно понять, у духов и элементов нет цивилизации, к ним не применимы стандарты нашей формы бытия, они просто совершенно другие, но их мир от этого не менее прекрасен!

Жрица задумалась и когда подняла на меня вопросительный взгляд, я с удивлением увидел в нем тревогу:

– Ты опять говорил ночью. Я понимаю, что для шамана это может быть нормальным, но то, что я услышала, меня очень обеспокоило. – Ее лицо выглядело как нельзя серьезным. – Иногда ты говоришь чужим голосом!

Видимо, стоило объясниться. Не зная, с чего начать, я, выдержав паузу, решил вывалить все как на духу:

– Я действительно вижу много необычных снов. Некоторые из них не поддаются описанию вообще. В них я попадаю в земли, каких никогда не пересекал, и странные миры, которые пугают и зачаровывают одновременно. А последнее время кто-то словно пытается залезть ко мне в голову, присылая такие картины, что иначе, как кошмары, их и не назовешь.

Селира немного помолчала, нахмурив лоб. Затем, ничего не говоря, взяла меня за ладонь и накрыла ее своей, прищурив глаза, будто вслушиваясь.

– На тебе точно нет ни порчи, ни сглаза, я бы заметила. Но если ты позволишь, то я могла бы попытаться почистить твою ауру. Думаю, если кто-то действительно таким образом следит за тобой или вводит в заблуждение, запугивая, то я смогу блокировать это своей силой.

Предложение было весьма заманчивым, учитывая то, что после любого такого сна я испытывал адские головные боли. Но хоть мне и не хотелось обижать жрицу, отказываясь от помощи, я все еще был не готов принять решение о том, дар эти видения или проклятие.

– Послушай, я ценю, что ты пытаешься помочь, но мне кажется, что именно сейчас важно видеть каждый сон и слышать каждую подсказку! У меня ощущение, что рядом со мной вот-вот произойдет нечто чрезвычайно важное, и я обязан быть к этому готов, – оглядевшись по сторонам и убедившись, что нас не подслушивают, я продолжил. – Есть еще кое-что, что тебе нужно знать! Сегодня ночью я видел Зоркундлат.

Горячий ветер, завывая, как пустынный койот, гнал по барханам закручивающиеся в спирали вихри. Несмотря на опустившуюся над миром ночь, свет звезд проливал на пески свой след, оставляя серебристые дорожки. Морайна Анарет Шандайла стояла, прижавшись к все еще горячему камню в глубине оазиса. Ветер мягко трепал ее волосы, бросая пряди на лицо, которое застыло напряженной маской. Минуты сливались с часами, а она стояла недвижимо, вглядываясь в ночь. Морайна Анарет Шандайла. Она всегда ненавидела свое полное имя, считая его слишком куртуазным, и теперь, когда в мире живых больше не было единственного, кому она позволяла называть себя уютным и теплым именем Мори, ее чувство лишь укрепилось.

Брат отправился на разведку еще два дня назад и этой ночью должен был вернуться с вестями. Время шло, а он все не появлялся, и Морайна начинала нервничать еще сильнее, машинально скребя камень длинными отточенными ногтями.

– Где его носит? Вдруг что-то случилось? Пойман? Предан? Я не переживу потери и его! – Мысли лихорадочно проносились в голове девушки, одна тревожнее другой.

Наконец в отдалении что-то мелькнуло. Ветер относил звуки в сторону, но вендази по-кошачьему сжалась, готовая к прыжку, и замерла, во все глаза вглядываясь в ночь. Мгновение спустя неподалеку, со стороны покосившейся полуразрушенной крепостной стены, раздался шорох, словно мелкие камешки осыпались с растрескавшейся кладки. Морайна оставалась недвижима как статуя и даже не шелохнулась, лишь пальцы руки скользнули к бедру, снимая с перевязи маденуши.[29]

– Ты же не собираешься выстрелить в родного брата? – слова, прозвучавшие за спиной, заставили ее вздрогнуть и тут же выдохнуть.

– Скажи, Шабор, тебе и правда обязательно каждый раз устраивать этот спектакль? Я же могла выстрелить! – Морайна не была в восторге от манеры появления своего брата, который сейчас стоял, благодушно скаля клыки.

– А еще ты могла бы для разнообразия не подставляться, – парировал мужчина и, оглядевшись вокруг, опустился на колени и принялся шарить руками в песке.

Нащупав кольцо, он потянул на себя, открывая проход, и Морайна бесшумно скользнула внутрь грота, двигаясь вдоль стены наощупь. Это была старая нора из времен, когда Шабор промышлял контрабандой и все в жизни было легко и понятно. Текущее же положение дел вновь открывало не слишком веселую перспективу подполья и случайных заработков на неопределенный срок. Наружная заслонка входа, не издав ни единого звука, опустилась на свое место, и до слуха Морайны донесся легкий шелест бегущего по дереву песка. Наверное, строители предусмотрели безопасность этого места таким образом, что, даже закрывая входной проход изнутри, механизм заслонки засыпался песком, скрываясь от посторонних глаз. Между тем Шабор извлек из кармана куртки два кремневых диска и отточенным движением высек сонм искр, воспламенивших оставленную на небольшой стенной нише клетку с загнутым фитилем. Языки пламени принялись жадно пережевывать материю, отбрасывая по сторонам вытянутые тени и отражаясь в глазах вендази. Морайна уже собиралась двинуться по коридору, но, поймав на себе задумчивый взгляд брата, остановилась: