Пятые приходят на помощь - [32]

Копытов подумал, что может случиться несчастье — машины с шахты катили одна за другой — и принялся расталкивать сборщика сырья. Тот лишь пьяно мычал. Старшина брезгливо отодвинул его в сторонку, сел на телегу и взял вожжи. Про себя он усмехнулся: что-то, дорогой товарищ из уголовного розыска, вас потянуло на управление лошадью, украшенной цветными шарами. Может быть, вам, товарищ Копытов, лучше перейти в сборщики вторсырья?

Около колонки он остановился. Кое-как растормошил Бедарева и хмуро приказал:

— А ну, давайте освежайтесь!

Тот удивленно таращился на погоны и ничего не мог понять. Бедарев кое-как сполз с телеги, старшина надавил на рукоятку насоса, и из колонки хлынула вода.

Сборщик крякнул и сунул голову под струю.

Бедарев наконец начал соображать.

— Виноват, товарищ старшина. Лишнего перехватил, — пробормотал он.

— Вы же на работе, Бедарев! — укорил участковый. — Как вы омерзительны в таком виде!

Сборщик сырья молчал.

— Везите домой, — приказал Копытов, усаживаясь на телегу.

Бедарев захлопотал.

— Я что? Я с удовольствием…

Они заехали во двор. Из дома выскользнул Фома Руденко и, увидев хозяина с участковым инспектором, льстиво заулыбался.

— Мое почтеньице. А я здесь по-соседски решил навестить…

Бедарев сжал кулаки и процедил:

— Соседушко через тридцать дворов. Опять бабу в свое болото тянул, ворон проклятый!

И пошел на Руденко. Тот испуганно отбежал к старшине и пристращал:

— А ну, попробуй тронь при сотруднике… Попробуй тронь… — И пожаловался Копытову: — Сдурел от винища человек. Совсем сдурел…

Бедарев принялся распрягать лошадь. Участковый поинтересовался:

— Пристройку-то к дому ведете?

— Идет дело. Правда, ни шатко ни валко… К осени с божьей помощью закончим…

Копытов улыбнулся.

— Вам хорошо: помощник всесильный есть. А другим труднее приходится, все самим…

Пресвитер выскользнул из ограды, и Бедарев вслед плюнул:

— Негодяй я — это точно, но вот как эту нечисть земля держит!

— Что так? — поинтересовался Копытов.

Сборщик вздохнул:

— На днях вызвали в поссовет. Иван Савельевич Павлов со мной говорил. Как председатель товарищеского суда. Кто, спрашивает, ты, Бедарев, был? Боевой солдат, первоклассный шофер, которому генерал свою судьбу доверял… На шахте среди горняков ты считался надежным товарищем, и каждый хотел работать с тобой в одной упряжке. Кем ты стал? Ну, и расписал все как есть на самом деле.

Трудно пробить меня словами. А он пронял. Верите ли, слезы закапали — так мне больно и стыдно стало за свою непутевую жизнь.

А он говорит: учти, Бедарев, ты еще можешь быть человеком. Так и сказал — человеком! И поэтому мы будем наблюдать за тобой, будем товарищеским судом судить, если не образумишься…

Копытов слушал этого горького пьяницу и думал, что Бедарев не все еще пропил, что, в самом деле, за него надо бороться, может быть, послать на лечение.

А тот уже рассказывал о том, как к нему пришел Фома Руденко и начал уговаривать, чтобы Бедарев пришел на их молитвенное собрание.

— Этот ворон, наверно, узнал от кого-то о нашем разговоре с Иваном Савельевичем. Пугает меня: никому ты, Бедарев, не нужен, все от тебя отвернулись. Вот и судить обещает тебя Павлов. И засудит ведь. Иди к нам, Христос исцелит тебя от твоего недуга…

Неужто, думаю, я, бывший солдат, прошедший огонь и воду, и медные трубы, стану сектантом? Да лучше на белом свете не жить! Пужнул я этого «брата», пулей вылетел. А тут где-то через день опять у себя в доме застаю его. С женой душеспасительные речи ведет.

Жена Бедарева стояла на крыльце. Хозяин посмотрел на нее сердито и сказал:

— Рассказала бы, Авдотья, товарищу старшине, что он напевает тебе, этот баптистский агитатор?

Женщина сердито ответила:

— Почаще бы трезвый домой приезжал, так и не было бы никаких агитаторов. Не бросишь эту проклятую водку — поддамся уговорам баптистов. Может, и правда найду у них утешение и покой душе?..

Бедарев испуганно сказал:

— Ну, ну. Ты, Авдотья, шути, да в меру. О сыне не забывай.

— Сам бы не забывал. Венка стыдиться отца начал.

— Верно. Сам замечаю, — вздохнул Бедарев. — Брошу, Авдотья, пить. Не поздно еще человеком стать, правильное говорит Павлов.

Трудная семья, подумал Копытов. Надо присмотреть за Венкой особо. Он, кажется, у Ирины Владимировны учится. Послушав Бедарева, старшина почему-то отмел версию о том, что тот замешан в хищении леса. Однако расспросить сборщика о той ночи надо было обязательно.

Они ушли под навес. Сюда не проникало солнце, и сохранялась прохлада.

— Два дня назад учительница приводила к вам ночью лошадь. Вот я бы и хотел узнать, где вы были в это время, как попала лошадь к учительнице? — напрямик спросил Копытов. Бедарев пожал плечами. Он говорил невразумительно, ссылаясь на то, что ничего не помнит. Старшина понял одно: его напоил какой-то незнакомый мужчина. Бедарев проснулся на краю поселка в кустах около дороги. Что с ним было, куда подевался тот человек, куда запропастилась лошадь — он ничего не знает.

— Ну, а того щедрого мужчину, который вас поил за ваши красивые глазки, вы бы узнали сейчас? — с ехидцей спросил Копытов.

— Узнал бы, — кивнул Бедарев. — Поверьте, честно говорю. Копытов ушел ни с чем.