Пятьсот часов тишины - [28]

Пестрыми были и экипажи лодок. Так, у капитана «Тузика» заводского кузнеца из Свердловска — находился под началом языковед из Таллинского университета и девушка-картограф. Военного вила новосибирский архитектор командовал московскими ниже мерами и товароведом. (Как я потом узнал, на этой лодке тоже решалось «уравнение с тремя неизвестными»!)

В лодке седого инженера помимо его жены Нины плыл редактор одного из столичных издательств, кандидат наук геохимик дядя Коля и юная девушка Валя, представлявшая типично мужскую профессию — сменный мастер Свердловского завода железобетонных конструкций. В этой компании Валя чувствовала себя словно рыба в воде. Большая насмешница, она вышучивала всех подряд: редактора за то (да и не только за то), что он в качестве походного берета приспособил мешочек от пылесоса (разглядела-таки!), дядю Колю за то, что дыры на ветхих своих физкультурных шароварах он заклеивал… пластырем. Попал на мушку и геологический молоток маститого кандидата наук. «Стоило тащить в этакую даль этакую тяжесть, раз вы им только колышки для палатки забиваете!» Дядя Коля отшучивался, что, как истый турист, он любой предмет использует для любой цели. Шутки шутками, однако юмор сменного мастера задевал его чем дальше, тем сильнее… (Большая это загадка — наши симпатии и антипатии!) А когда сторону Вали принимала еще и Нина, незадачливому дяде Коле по-настоящему приходилось туго.

Валя собиралась поступать на заочное отделение Уральского политехнического института. Экзамены не за горами — в сентябре. «Ох, товарищи, а стоит ли мне учиться? Не всем же. товарищи, быть учеными! А конкурс какой — подумать страшно!» И смешливое личико сменного мастера будто за тучу пряталось.

Державшиеся несколько особняком Совы спасались от жгучих лучей солнца посредством белых наносников, дымчатых очков и войлочных «курортных» треуголок с пушистой оторочкой. В такой вот «униформе», тихоголосые и малословные, они могли показаться существами чопорными и даже черствыми, хотя на самом деле не были таковыми. И они ничуть не обижали беспаспортного паренька из технического училища — будущего краснодеревщика Витю, который плыл в их лодке. Да что там «не обижали»! Он был у них прямо-таки за меньшого брата.

Вспомнишь Витю — и невольно заулыбаешься. Можно ли забыть, как счастливо засияли веселые Витины глазки, когда его успехами в столярном деле (вроде бы ни с того ни с сего) вдруг заинтересовались столичные дяди (кандидаты наук, инженеры'?}. Он с явным удовольствием и достоинством отвечал на вопросы, которые на него так и сыпались. А успехи у Вити были немалые. Ведь не зря же его премировали путевкой на Чусовую. Он круглый отличник, а еще общественник и спортсмен. Особенно он преуспел на зачете по практике.

Мы у него спросили:

— А на зачет ты что смастерил?

Витя ответил:

— Банный шкафчик с полными удобствами! — И. просияв, добавил: — Я лучше всех выполнил!

Ребят, премированных путевками на Чусовую, в группе Вадима-лохматого насчитывалось человек семь. И все они уроженцы здешних мест, «уральская косточка». (Кем были ваши деды-прадеды, ребята? Рудознатцами, кормщиками на сплаве, камнерезами Мраморского завода иль ревдинскими углежогами?..) И все из одного училища, если память не изменяет, из Краснотурышского. Это бывшие Турьинские рудники, родина изобретателя радио А. С. Попова.

Очень во всем разные, они были удивительно схожи в своей какой-то детски восторженной любви к будущей специальности. Вот почему вопросы, относящиеся к их учебе или будущей работе, оказывались для ребят самыми зажигательными. Отвечая нам, ребята буквально преображались. Вы полагаете, что сварить шов — это тяп-ляп и готово? А кто будет заботиться об однородности сварного соединения, о глубине проварки? Не такая простая вещь и разделка кромок Работа должна быть не только аккуратной, но и красивой. Девушки-электросварщицы Люся и Лида, помогая одна другой, дуэтом рассказывали о том, какие радости и огорчения причинил им курс практической электросварки в истекшем учебном году. Трудным был и зачет. Люсе досталась сварка под флюсом, Лиде — что-то не менее сложное. И очень придирался преподаватель, но все равно поставил пятерки.

Люся и Лида — девушки как девушки: не модницы, не кокетки, и все же трудно было в тот час вообразить их в роли некоего Зевса-громовержца женского пола, облаченных в брезентовые брюки и куртки, с брызжущим искрами электродом в руке, прикрывающими в лиловых сполохах свои чистые и доверчивые глаза «забралом» с защитными стеклами.

Одна из Сов оказалась «машинной переводчицей». Она, можно сказать, боготворила новомодную свою специальность. И рассказывала о своей работе умно, интересно, доходчиво, однако краснодеревщик Витя и девушки-электросварщицы произвели куда большее впечатление. У ребят за плечами было по одному курсу. Оставался еще один. И как поется в известной песне:

Пройдут года, настанут дни такие,

Когда советский трудовой народ

Вот эти руки, руки молодые,

Руками золотыми назовет.

Между одним из краснотурьинских ребят и отвечавшим на вопросы «анкеты» кузнецом свердловчанином произошел такой короткий диалог: