Пятое время года - [145]
— У вас есть носовой платок? Дайте, пожалуйста. Я давно собиралась провести некий эксперимент.
Багровая щека была насухо вытерта чистейшим носовым платком, и эксперимент начался. Приятный во всех отношениях. И змей не видно, и время в пути летит побыстрее.
— Надо же! На вашей правой щеке уместилось семнадцать поцелуев! Я была уверена, что никак не больше пятнадцати.
— Давай-ка теперь посчитай на левой! — Притормозив, он на миг опустил свою ношу на землю и — опаньки! — ловко перекинул с руки на руку. Зашагал веселее, не без иронии насвистывая: Лучше гор могут быть только горы… — чем нарушал чистоту эксперимента… — Так сколько?
— Восемнадцать с половиной! Сдается мне, у вас асимметричное лицо!
— Это ты считать не умеешь. По арифметике, небось, двойка была?
— Я отличница! У меня, между прочим, золотая медаль.
Последние шагов пятьдесят до шоссе, несмотря на повторные, проверочные подсчеты, скорость все уменьшалась.
— Слезай, отличница. Ишак сейчас сдохнет! — Усевшись прямо на пыльный асфальт, он обхватил голову руками и простонал нечто похожее на «зачем только я с тобой связался, идиот?».
Чувство солидарности и, разумеется, вины требовало приземлиться рядом, в пыль, атрофированными после подсчетов губами прошептать: «Извините меня, пожалуйста!» — и ласково отбросить слипшийся чубчик с сизого лба. Всего этого оказалось достаточно, чтобы в неживых глазах загорелись лукавые огоньки:
— Не, в принципе мне на этой горе очень понравилось!
Чтобы больше не огорчать его ничем и никогда, пришлось «с радостью» согласиться на вечерний шопинг. В каждой лавочке важный господин морщился: «Тоска!» — и тут же наметанным глазом высматривал что-нибудь «веселенькое». Длинную полосатую юбку из американского флага. Бейсболку с громадным козырьком — утиный нос. Белоснежную тунику, точно такую, как на римлянках в учебнике Древнего мира. Соломенную шляпу с большущим лиловым бантом. Восточный медный чайник — «придем, Татьяна, чайку попьем». Папуасский браслет из разноцветных ракушек. И, что уж никак не вписывалось в рамки «веселенького», толстую золотую цепочку.
— По-моему, мы с вами так не договаривались!
— Да это… это подарок от фирмы. Раз дают, надо брать. Что мы, дураки, что ли?
— Напротив, мы хитренькие-прехитренькие.
А какой был ужин! На белой веранде, увитой розами. Респектабельный мужчина в белом костюме от «Гуччи» и очень даже ничего себе блондинка в белом комбинезоне.
Впрочем, все это ерунда! Антураж. Гламур. Гораздо более важными были взгляды, улыбки и полуслова. И если это не любовь, то что это?.. В своем белом костюме он выглядел точь-в-точь, как тот влюбленный капитан, что снился.
За балконной дверью грозно шумело и вздымалось безобидное, плоское днем море и где-то далеко-далеко мерцали тусклые огни. Скорей бы утро! Утром все проще, легче, понятнее.
2
Щебетали птицы в кронах низких сосен, море сверкало, а глупенькие обитатели дворца все еще покоились в объятиях Морфея. Лишь какой-то парнишка в маске и ластах, будто неуклюжий пингвин, заходил в море возле горы. Ее тень делала воду черной. Раннее солнце еще не добралось туда и не успело прогреть песок пляжа.
Пестрые камешки у воды — плоские, продолговатые, круглые — были совсем ледяными. На сыром песке из них сложился кружок. Небольшой камешек посередине — нос, два длинненьких — узкие глаза. Каменные губы заулыбались: привет! — Привет, господин весельчак! — Это что еще за «господин»? — А как прикажете вас называть? Николаем? Доброе утро, Николай! Спокойной ночи, Николай! Извините, но это полный идиотизм! Колей вас тоже не назовешь. Согласитесь, ну какой вы Коля?
С именем, правда, крупно не повезло: утратив свою царственность вместе с крушением российского самодержавия, Николай без отчества ассоциировался исключительно с участковым милиционером или сантехником, Коля — с гундосым Колькой Бороненко, прозванным за свою выдающуюся тупость Коляном-Бараном.
Эврика! Колян-Баран, спасибо ему большое, подарил бывшей однокласснице отличную идею о прозвище. Ласковом или шутливом прозвище — разумеется, для внутреннего пользования — вместо скучного местоимения «он», в последнее время по понятным причинам вытеснившего «бизнесмена», «нефтяника», «Анжелкиного отца» и так далее.
Казалось бы, чего проще придумать производное от Николая? Так нет же, милицейское имя не поддавалось модификациям. Во всяком случае в голову не пришло ничего, кроме металлического никеля и вредного для здоровья никотина.
С Колей дело пошло веселее: колокольчик, колобок, колечко, колючка… Стоп-стоп-стоп! Между прочим, первый, незабываемый, поцелуй с небритым мужчиной в утонувшем в проливном дожде «мерседесе» был именно колючим. Сладостно-колючим. Однако Колючка звучало не ласково и не шутливо. Тогда — Колючкин! Господин Колючкин. Господин К. Из города N. Откуда ни возьмись набежала волна, сдвинула пестрые камешки, и весельчак заулыбался еще шире. Стало быть, ему понравилось!
Золотистый песок уже приятно согревал ступни, замерзшие после долгого топтания у воды, но по рукам все еще бежали мурашки. Быстро переупаковавшись в сухой сарафанчик и погрузившись в солнечный шезлонг, уже в который раз за сегодняшнее только-только начавшееся утро она испытала состояние легкой эйфории.
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.