Пятое время года - [144]
Неожиданная догадка все расставила по своим местам, объяснила его развязность, пошлость и агрессию: он тоже слышал их гнусные комментарии в свой адрес и невероятно разозлился. Еще бы не разозлиться, когда тебя оценивают как животное!
Маленькие ладошки эротично помассировали горячую спину, добрались до влажной стрижки, и, как только обиженный на весь свет бедняжка обернулся:
— Ну что тебе? — нежные девичьи руки стальным обручем сомкнулись на его шее. Ого-го! И напрасно, зацелованный, он крутил головой, пытаясь вырваться, напрасно снова и снова молил о пощаде: — Татьяна… пусти… задушишь!
— Потерпите… еще чуть-чуть. Сейчас кошелки скончаются, и я вас отпущу… Ура! Смотрите, они спасаются бегством! Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!
Багровый, всклокоченный, он вытаращенными, ничего не понимающими глазами обвел пляж, увидел, как волокут за собой матрас и нервно оглядываются поспешно покидающие насиженное местечко ненавистные ему телки — в полный рост удивительно похожие на сохранившиеся от первобытно-общинного строя статуэтки тяжеловесных палеолитических венер — и, громко расхохотавшись, заключил свою мучительницу в наикрепчайшие объятия. Так, что косточки затрещали.
— Ух, какая же ты..! Короче, лучше всех!
Серебристое парео развевалось на ветру, ноги утопали в золотистом песке. Сильная мужская рука обнимала за талию «девочку-лучше-всех» в самом красивом на всем пляже перламутрово-белом купальнике очень по-хозяйски, но это отнюдь не раздражало. Напротив, создавало приятную возможность сначала завладеть вкусной-превкусной родинкой под смуглым ухом, потом переключиться на солоноватый подбородок с ямочкой. Оторваться от него можно было лишь в одном случае — если беспокойную голову посетит грандиозная идея.
— Предлагаю вместо шопинга залезть вон на ту гору!
— Ну, уж нет! Там жарища знаешь какая! Смертная.
— Пожалуйста! Оттуда наверняка открывается умопомрачительный вид, и потом, я ни разу в жизни не была в горах.
Соседняя подушка еще хранила гипнотический запах парфюма. «Я не смогу с тобой уснуть, а мне обязательно надо выспаться. Иначе я не человек. Пойду к себе, ладно? Ты не обидишься? Точно? Тогда пока, целую, спи».
Натура мучительно впечатлительная, она, само собой, тоже не могла уснуть. Ни с ним, ни без него. Перед закрытыми глазами взлетали самолеты, мелькали горы, волна набегала на берег, в одно яркое, бесконечное видео сливались все эпизоды и эпизодики необыкновенно длинного прошедшего дня, вместившего так много солнца, ветра, моря, серьезного и смешного.
Они все-таки полезли на эту чертову гору. По узкой, каменистой тропке. Выжженная трава, сухой ковыль, колючки. Жара. Градусов тридцать пять по Цельсию. Здорово! Горячий песок и острые камешки забивались в шлепанцы. Не беда! Ближе к вершине цеплялись руками за раскаленные камни — ни деревьев, ни кустов. Господин-великий-путешественник, покоритель Северного полюса и Центральной Африки, пытался непринужденно насвистывать сзади, но про себя, наверное, ругался отчаянно — жарища, и правда, царила смертная!
Однако мероприятие того стоило. Вид с горы действительно был умопомрачительный: за тонкой дымкой, далеко в море, словно уснувшие медведи, лежали острова.
— Да, Татьяна, классно! — Моментами весьма романтический мужчина, он обнял сзади, положил подбородок на плечо и замер, тоже зачарованный многомерной синевой.
— Знаете, я сейчас подумала… чтобы постичь величие мира, нужно взглянуть на него с высоты. Внизу нас отвлекает множество некрасивых, будничных деталей…
— Вроде мы в самолете это уже проходили? Или я чего подзабыл? — Вредный насмешник расхохотался, и громкий смех эхом прокатился по всей лысой горе. Но и его перекрыл истошный вопль:
— Змея! Ой, мамочка!
— Ты чего, Татьяна, какая змея? Небось, ящерица.
— Нет, змея! Кобра! Или удав! — Дрожа от ужаса, она вцепилась в футболку своего единственно возможного спасителя и в полуобморочном состоянии повисла у него на шее: по тому самому камню, на которой только что опиралась рукой отважная исследовательница гор, чтобы совершить последний шаг и достичь вершины, проползла здоровенная змеища! — Как хотите, я обратно не пойду. Все! Я больше вообще не сдвинусь с этого места!
— И что теперь делать? Вертолет вызывать? Говорил я тебе, нечего по джунглям шляться. А если б тигр вышел перекусить?
Господин-шутник все подхихикивал, чрезвычайно довольный тем обстоятельством, что теперь ему уж точно больше не придется шляться ни по каким раскаленным горам и джунглям, и игриво постукивал пальцами по голой спине глупой искательницы приключений, отправившейся в опасный поход в малюсеньком сарафанчике и шлепанцах.
— Умоляю, придумайте что-нибудь! Я панически боюсь пресмыкающихся!
В ту же секунду она почувствовала себя в полной безопасности — на руках у храброго мужчины, для которого и кобры, и удавы — тьфу, так себе, мелочь, ящерицы. Однако на всякий случай, чтобы снова не увидеть какое-нибудь ползучее чудовище, несчастная трусиха обвила руками горячую шею героя своего романа и спрятала глаза под его щекой. Осторожно переступая с камня на камень, милый, добрый, славный, истинный джентльмен, он начал спускаться вниз. Тесная близость двух тел под палящим солнцем очень скоро привела к тому, что пассажирке стало совершенно нечем дышать, а по его горячей щеке заструился пот.
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.