Пятое время года - [142]
Выпуская дым шутливыми колечками, он не отрываясь смотрел на жующие мясо губы. Полчаса назад такие податливые под его губами и такие самостоятельно настойчивые, что ого-го! Между тем его манера стряхивать пепел резким движением указательного пальца неожиданно напомнила о другом мужчине. О папе… Кошмар! Если папа когда-нибудь узнает, что его сугубо положительная дочь отправилась не в археологическую экспедицию, а отдыхать с женатым мужчиной, у папочки определенно будет инфаркт. Про Инусю и говорить нечего.
— Татьяна, ты опять загрустила? Что не так? Жалеешь, что поехала? Ну… я имею в виду со мной.
Прозвучавшая в его интонации нотка неуверенности в себе ошеломила настолько, что из головы мгновенно улетучились все мысли не о нем. Похоже, неотразимый мужчина сомневался в своей неотразимости. С ума сойти!
— Представляете, я вдруг вспомнила, что впопыхах оставила дома включенный утюг!
Он не захотел допытываться до истинных причин грусти — с готовностью рассмеялся:
— Ох, какая же ты приколистка! Почти как я. Что тебе заказать на десерт? Как насчет мороженого? Какое ты любишь?
— Всякое. И много-много!
Заговорщически подмигнув, он по-новорусски надулся, сделал отмашку официантам, и к столику мгновенно примчались два черно-белых джигита при галстуках. Один загремел грязными тарелками, другой, с сахарными зубами, склонился в ожидании распоряжений.
— Короче, кишкильдыр, притащи-ка нам мороженого. Много-много! И ходчей давай, одна нога здесь, другая там! — Командирский бас и суровое, непроницаемое лицо воинствующего славянофила ужасно смешно не сочетались с текстом, однако, чтобы не обидеть официанта, со смехом и веселым комментарием стоило повременить, дождавшись, пока белозубый парень не удалится на расстояние абсолютной глухоты.
— Интересно, а если бы мы с вами находились, скажем, в Буркина-Фасо, вы тоже изъяснялись бы исключительно по-русски?
— В Буркина-Фасо? Был я как-то раз в этом Буркине. Название больно занятное. Дай, думаю, смотаюсь на недельку, посмотрю, вроде никто не был, а я, один такой умный, был. Неслабая, я тебе скажу, жарища! Короче, я там вообще изъясняться не мог. Так всю неделю и провалялся в этом чертовом Уагадугу с мокрым полотенцем на голове.
Официант уже летел обратно, по-восточному держа высоко над головой поднос с двумя огромными порциями мороженого. Выставив их на стол, парень вдруг жадно сверкнул маслинами глаз, а по дороге обратно на кухню, воспользовавшись тем, что суровый русский господин сидит к нему спиной, совсем обнаглел — без конца оглядывался и скалил зубы.
— Вы не знаете, почему все работники местной сферы обслуживания смотрят на меня так, как будто хотят съесть? Какие-то ненормальные!
— А я разве что-нибудь другое тебе говорил, когда ты меня ксенофобом обозвала? Ты думаешь, наш полоумный водила чего так забубенивал? Перед тобой выпендривался. Вот я и разозлился. Жуть как к деду приревновал! Короче, ты смотри, Татьяна, без меня ни шагу! Чует мое сердце, украдут тебя эти чурки!
— Не волнуйтесь, никто меня не украдет. Ешьте лучше мороженое. Вы какое больше любите, шоколадное?
— Как это ты угадала?
— Во-первых, вы не сводите с него глаз и облизываетесь, а во-вторых, шоколадное априори вкуснее. Но ради вас я готова пожертвовать им.
— Ха-ха-ха!.. Ешь, ешь, не бойся, я пошутил! — Придвинув обе порции, он подпер кулаками щеки и начал выдумывать всякие смешные глупости, сопровождая их устрашающей мимикой. — Вот выйдешь без меня погулять, а эти темпераментные дети Востока как выскочат из кустов! Накинут тебе пыльный мешок на голову, на коня и — фью! — в горы. Будешь тогда кричать: Николай Иваныч, родненький! Помогите! Спасите! Ой, мамочка! Ой-ё-ёй! Ай-я-яй!.. Зря смеешься. Ты думаешь, они тут дураки? Уже, небось, прикинули, кто здесь самая хорошенькая девчонка.
— А вы, я смотрю, тоже уже успели разглядеть всех девчонок?
— Ну, это минутное дело. Когда глаз наметанный.
Ветер трепал светлые волосы. Словно Пенелопа, она вглядывалась в зеркальную даль Эгейского моря, и сердце разрывалось при мысли, что он не вернется. Когда солнце определенно сместилось правее, а море у горизонта по-прежнему осталось пустынным, охватил прямо-таки животный страх. И не в последнюю очередь уже за себя: а вдруг он, правда, не вернется? Что тогда делать — одной, в чужой стране, с мизерным количеством денег, без обратного билета и, кстати, паспорта, который заботливый спутник предъявлял везде вместе со своим и забыл отдать?.. Кроме околачивания порогов в российском консульстве воображение нарисовало еще и унизительный допрос в местной полиции: а вы, собственно, кем приходитесь господину Швыркову? Любовница? — и грандиозный скандал по возвращении в родное отечество. Как же можно быть таким безответственным эгоистом, черт бы его побрал!
У горизонта показалась малюсенькая точка. От сердца немножко отлегло, но затуманенный слезами взор еще долго был прикован к морю. До тех пор, пока точка не обрела отчетливых очертаний знакомой дурной головы. Теперь уже не потерянная, а страшно злющая из-за тех бессмысленных, горьких слез, которыми оплакивала утонувшего бедняжку, а он, здрассьте-пожалуйста, возвращается с того света неспешным, размеренным брассом, она поскакала на цыпочках по раскаленному песку немноголюдного в послеобеденный зной пляжа и уселась на лежак с твердым намерением устроить «Одиссею» крупное аутодафе.
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Роуз, Азра, Саманта и Лорен были лучшими подругами на протяжении десяти лет. Вместе они пережили немало трудностей, но всегда оставались верной поддержкой друг для друга. Их будни проходят в работе, воспитании детей, сплетнях и совместных посиделках. Но однажды привычную идиллию нарушает новость об строительстве элитной школы, обучение в которой откроет двери в лучшие университеты страны. Ставки высоки, в спецшколу возьмут лишь одного из сотни. Дружба перерастает в соперничество, каждая готова пойти на все, лишь ее ребенок поступил.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.