Пятое время года - [76]

Едем еще километров тридцать по этой галечной равнине. Легкий шлейф пыли от взрытой новыми покрышками японского вездехода почвы сильный ветер сносит в сторону так круто, что идущая метрах в двадцати за нами вторая автомашина не попадает в поднятую нами пылевую завесу. Порывы ветра иногда так сильны, что машину сильно кренит в сторону, как будто кто-то сильно бьет в бок кузова.

Как говорят о Сахаре, ветер здесь встает и ложится вместе с солнцем. Это действительно так, и за все время нашего путешествия он сопровождал нас, ибо в Сахаре в каждые сто дней только шесть безветренны. Сильный ветер, неся песок и мелкие частицы гальки, шлифует скалы, придавая им грибовидные или столообразные формы либо превращая их в какие-то фантастические фигуры. Ветер зимой дует в сторону моря и уносит сахарскую пыль на тысячи километров. Сахарский песок, вынесенный ветром, обнаруживали не только в Италии, но и в Дании, на Островах Зеленого Мыса и острове Барбадос.

Сворачиваем направо и минуем прикрепленную к палке облезлую табличку «Мутхандуш, археологический объект». И тут начинается самая тяжелая часть дороги — по черному вулканическому полю. Здесь некогда действовал вулкан, и лава, выплеснувшаяся из недр земли, залила большое пространство. Под влиянием температурных перепадов сплошная корка лопнула и превратила поле как бы в черную булыжную мостовую, по которой, переваливаясь с бока на бок и скрипя всеми тягами и болтами, наш вездеход медленно движется вперед, к вади Барджуж. Рядом с дорогой, по которой мы едем, вьется пешеходная тропа, и по ней, пожалуй, можно быстрее добраться до цели, чем на транспорте. Скорее всего по этой тропе ходят небольшие караваны верблюдов, поскольку вряд ли кому-либо придет в голову бродить пешком по пустыне почти в 100 километрах от ближайшего населенного пункта.

Черное поле относительно невелико. Примерно в середине его находится небольшая песчаная площадка, свободная от камней. Булыжники же сложены кучками. Мы заспорили об их назначении. Одни считали, что это заслоны от ветра, за которые прячутся бедуины, другие увидели в этих грудах камней что-то вроде могильных памятников. Я склоняюсь ко второму мнению, так как здесь не видно ни следов очага — а какой же бедуин на привале не пьет чай! — ни бытового мусора, верного признака стоянки. Да и пейзаж, мрачный, навевающий тоску и скорбь, вряд ли мог соблазнить бедуинов.

Вади Барджуж открывается внезапно. Пологий склон сбегает вниз в неширокую долину, засыпанную песком. Второй берег вади поднимается отвесной стеной, и, хотя редкие деревья закрывают известняковый пятиметровый склон, под косыми лучами солнца уже просматриваются какие-то рисунки и таинственные знаки. Вот мы и достигли цели нашего путешествия.

Стоянки древнего человека обнаружены в Ливии во многих местах. Среди наиболее известных можно назвать возвышенный берег вади Мардуния (или Бир-Дофан), что находится к востоку от Триполи, и район Ткара на северо-восточном склоне Джебель-эль-Ахдара, расположенный в 60 километрах от Бенгази. Найденные здесь орудия труда относят к наиболее примитивной «культуре голышей или булыжников». Древний человек брал обкатанные рекой голыши и, ударяя их друг о друга, придавал им форму самого примитивного орудия. Этот период именуется ранним палеолитом. В соседних с Ливией странах — Алжире и Марокко — также открыты стоянки древнего человека, и все предметы обнаружены примерно в одном культурном слое. Иными словами, человек обитал на побережье Северной Африки и в Сахаре более миллиона лет назад.

Начало неолита совпало по времени с приручением животных. Может быть, поэтому основные неолитические стоянки древнего человека отмечены наскальными изображениями, которых особенно много в Феццане и к западу от него, в горных массивах, расположенных близ границы с Алжиром. Во всех этих районах древний художник изобразил предметы своей охоты и окружающую среду обитания. А какие же рисунки меня ждут в вади Барджуж?

Иду вдоль вади, начиная с его верховья. На первой картине вижу реалистическое изображение страуса, рядом — какая-то большая птица, похожая тоже на страуса, а ниже нарисованы две дрофы. Под этими дрофами вижу еще двух страусов, которые вычищены уже после того, как были нанесены рисунки. Дело в том, что все картины наносились в виде контура на известняковой стене вади скорее всего осколком более прочного камня. Бороздки контура имеют разную глубину, но в целом довольно хорошо проработаны. Два страуса первой картины вычищены, вероятно, совсем недавно, с тем чтобы получить четкое изображение на фотографиях. Другие рисунки покрыты пустынным загаром и не тронуты.

Меня все время интересовал вопрос, каким орудием наносил этот контурный рисунок древний художник. В Южном Йемене я посетил город Мукейрас и расположенные по соседству развалины древнего города. Среди огромных плит были и такие, на которых были нанесены крупные буквы химьяритского алфавита. Эти надписи делались другой, более твердой породой — диоритом, который при расколе дает раковистый излом. Когда каменный резец тупится, его просто выбрасывают, и со временем он превращается в обыкновенный камень. Таким резцом древнего художника в вади Барджуж вполне могли быть черные камни-булыжники с лавового поля. Предположить, что древний художник таскал с собой на перегруженных верблюдах специальные рубила, вряд ли возможно.