Пятницкий - [9]

Пока же Иосиф успешно изучал и применял на практике только «арифметические правила». Он был активным участником развернувшегося в Литве забастовочного движения, в котором, по неполным данным, в 1897 году участвовало 3542 фабричных и ремесленных рабочих, причем более двух третей всех забастовок были выиграны рабочими. Он состоял уже членом нелегального профсоюза и стачечной кассы, получившей название «касса борьбы», посещал политические кружки и, невзирая на молодость, пользовался авторитетом среди товарищей.

Итак, значит, Вильно. Попрощавшись с родными и получив от матери несколько рублей, Иосиф впервые приехал в этот старинный и по сравнению с Вилькомиром очень большой город. Сразу же установил связи с нужными людьми, воспользовавшись адресами, полученными в Ковно. Нашел работу по специальности за 5 рублей в неделю, тут же вступил в нелегальный профсоюз дамских портных и неожиданно для себя был избран его секретарем и кассиром.

При 11-12-часовом рабочем дне в мастерской, беготне по профсоюзным делам из одного конца города в другой, посещении кружков по политическому образованию на сон оставалось совсем немного времени. Но со щедростью юности Иосиф брал в безвозвратный заем из часов, остающихся на отдых, добрую половину для чтения. Покупать книги он, понятно, не мог, свои библиотеки еще только создавались, и потому находка хорошей книги считалась огромной удачей. От кого-то из товарищей он получил «Андрея Кожухова» Степняка-Кравчинского и прочел ее за несколько бессонных ночей.

Пришел час, когда Иосифу пришлось выступить со своей первой политической речью. В апреле 1899 года по призыву ЛСДП началась подготовка к празднованию 1 Мая. Каждый союз должен был собрать своих членов и обсудить с ними вопрос о проведении демонстрации. Собрал дамских портных и Иосиф. Ждали докладчика из интеллигентов. Ждали долго, но он так и не появился. Что оставалось делать организатору собрания? Только одно — выступить самому. Невероятно волнуясь, с дрожью в ногах и с противным ощущением, что язык одеревенел и не слушается, семнадцатилетний Иосиф обратился со словом к товарищам по союзу, среди которых был он самым молодым. И ничего, обошлось. Рассказал о значении 1 Мая, объяснил, почему вместо обычной маевки где-нибудь в лесу на этот раз нужно демонстрировать на улицах.

А потом и первое боевое крещение. Вывел своих портных на главную улицу города, там они соединились с другими рабочими и ремесленниками, запели «Вихри враждебные веют над нами», где-то впереди демонстрантов взметнулся красный флаг. Захлопали ставни магазинных окон, с лязгом закрывались запоры. Улица притаилась. Появились полицейские и казаки. Засвистели нагайки. Лошади сбивали демонстрантов с ног. На камнях мостовой заалели пятна крови.

В Вильно появился «Переплетчик». Теперь Иосиф знал, что это молодой отважный революционер Феликс Дзержинский, совершивший побег из ссылки. Он принялся налаживать прерванные связи, искать замену арестованным и сосланным товарищам. Уехал в Варшаву, но в декабре этого же, 1899 года вновь приехал в Вильно, чтобы попытаться найти почву для объединения социал-демократов Королевства Польского, РСЛ и интернационалистов из ЛСДП. На совместном совещании избрали временный центр. Во главе его встал Дзержинский.

А Иосиф медленно, но неуклонно, ступень за ступенью овладевал профессией революционера.

Когда в одной из слободок Вильно — Новом Городе — по доносу полицейские арестовали трех товарищей, рабочие слободки и присоединившиеся к ним, те, что находились на бирже, штурмом взяли полицейский участок и освободили арестованных. В первых рядах штурмующих шел и Иосиф. Кое-кого ранили и многих арестовали. Иосифу удалось прорваться сквозь оцепление и, таким образом, избегнуть малоприятного знакомства с полицией.

Недели две спустя ему поручили сопровождать до границы одну, потом вторую работницу из тех, кого арестовали во время атаки полицейского участка. «Ты отвечаешь и за их безопасность, и за благополучный переход границы», — сказали ему. Он отлично выполнил нелегкое поручение, и это, пожалуй, определило его будущую судьбу как одного из самых ловких и энергичных агентов «Искры». Приехавший из Парижа в Вильно член группы «Освобождение труда» под кличкой Файвчик встретился с Иосифом и посвятил его в задачи, которые ставила перед собой группа. Найдя в молодом портном горячего сторонника политической программы «Освобождения труда», восхищенный живым умом и удивительно цепкой памятью парня, этот самый Файвчик познакомил Иосифа с Сергеем Цедербаумом (Ежовым), братом Мартова. Сергей приехал в Вильно в качестве уполномоченного группы товарищей, подготовлявших издание газеты «Искра». Он предложил Иосифу принять участие в нелегком и полном опасностей деле: наладить транспорт литературы из-за границы в Россию и отправку людей за границу. Молодой революционер с восторгом согласился. Наконец-то он сможет делать что-то приближающееся к удивительным подвигам «Переплетчика». Но это произошло в 1901 году, а пока же лето 1900 года было явно немилостивым к Иосифу.

Воспользовавшись его частыми отлучками, хозяин мастерской вышвырнул Иосифа с работы. Устроиться куда-нибудь в другое место не удавалось. Пришлось отказаться и от обедов — их заменил ломоть круто посоленного хлеба, — и от квартиры, за которую нужно было платить. Ночевал то у одного, то у другого из своих товарищей. А тут еще один случай, который мог бы стать украшением какого-нибудь водевиля, но для Иосифа вырос в целую драму. Нескольким бундовцам взбрело в голову отметить то ли день рождения Гутенберга, то ли годовщину изобретения им печатного станка. Сама по себе идея неплохая, так как давала повод собраться, поговорить, ближе узнать друг друга. Но… впрочем, об этом «но» несколько позже… Поехали по Либаво-Ровенской железной дороге в прелестную дачную местность, захватив с собой продукты и несколько бутылок пива для пикника. Ночевали на даче. Настроение было самое радужное. Решили встать пораньше и идти в лес, на заранее облюбованную полянку. Проснулись действительно очень рано — горизонт только что зацвел полосками зари, — но не смогли двинуться с места. Воспользовавшись богатырским сном утомленных молодых людей воры-домушники забрали всю одежду — от обуви до шляп.