Пятницкий - [67]

«Так и мы можем сказать, что первый коммунистический субботник, устроенный 10 мая 1919 года железнодорожными рабочими Московско-Казанской железной дороги в Москве, имеет большее историческое значение, чем любая победа Гинденбурга или Фоша и англичан в империалистической войне 1914–1918 годов».

И далее: «Коммунистический субботник железнодорожных рабочих Московско-Казанской дороги есть одна из ячеек нового, социалистического, общества, несущего всем народам земли избавление от ига капитала и от войн»[11].

А Пятницкий, частенько посещая ячейку депо станции Сортировочная, со вполне понятной гордостью оглядывал просторные и недурно оборудованные комнаты большого деревянного дома, в котором теперь размещалась ячейка. Дом этот, ставший клубом железнодорожников, построили в часы субботников коммунисты и беспартийные Сортировочной.

Прежде чем перевернуть «железнодорожную» страницу биографии Осипа Пятницкого, надо еще остановиться на той последовательной и мужественной борьбе, которую он вел и как председатель Цекпрофсожа, и как коммунист с Троцким, назначенным на пост народного комиссара путей сообщения.

В 1920–1921 годы, когда Троцкий навязал партии так называемую дискуссию о профсоюзах, этот самовлюбленный, безгранично честолюбивый политический авантюрист еще не растерял, как несколько лет спустя, после смерти Ленина, своего авторитета.

Пятницкий не переносил диктаторских замашек нового наркома, его тяготения к аффектации и красивой позе. И он не доверял ему. Близким своим друзьям, в частности той же М. Черняк, Осип прямо говорил: «Троцкий все-таки не большевик. Теперь-то он с нами, и все же он не наш!»

Полностью поддержав Ленина в вопросе о заключении Брестского мира, против Троцкого и «левых коммунистов», Осип Пятницкий столь же бескомпромиссно и непреклонно отстаивал ленинскую позицию во время дискуссии о профсоюзах. Он выступал на собраниях, выезжал в депо, в мастерские. Он громил оппозицию, что называется, не взирая на лица, и подавляющее большинство коммунистов-железнодорожников пошли за ним, а не за Троцким.

Когда все стало на свои места, Железнодорожный район был распущен, и его коммунисты пополнили ряды партийных организаций Пресненского, Сокольнического, Бауманского и других районов Москвы. И когда партия решила нужным послать Пятницкого на другой участок работы, он имел бесспорное право с удовлетворением сказать: «Есть зеленый!», ибо уже не существовало границ между державой «железнодорожников» и державой Советской, а тысячи семафоров были подняты и показывали «добро»,

БОЛЬШОЕ ХОЗЯЙСТВО

В одно мартовское утро 1921 года Пятницкому позвонили из секретариата председателя СНК и передали просьбу Ленина приехать, как только он сможет освободиться.

Осведомившись, как идут дела в Цекпрофсоже, Владимир Ильич сообщил, что товарищи из Исполкома Коминтерна просят направить Пятницкого на работу в аппарат Исполкома и что именно по этому вопросу он и пригласил его к себе.

Пятницкого предложение это застало врасплох. Он полагал, что только начинает налаживать работу в Цекпрофсоже, что он еще нужен «железнодорожной державе». Но, считая себя рядовым бойцом большевистской партии, который никогда не отказывается от того, что ему поручают, он сказал Ленину, что готов выполнять любую работу, и только осведомился, что ему предстоит делать в Коминтерне.

Владимир Ильич объяснил: Пятницкому нужно будет наладить большое хозяйство Коминтерна, для чего ему придется возглавить организационный отдел, предварительно создав его. Кадры, финансы, связи с зарубежными партиями, транспортировка людей и литературы, одним словом, дела, превосходно знакомые товарищу Пятнице по годам большевистского подполья. И браться за это следует немедленно, так как предстоит III конгресс Коммунистического Интернационала.

В стекло били лучи весеннего солнца. Ленин стоял вполоборота к Пятницкому, и тот в не знающем пощады утреннем свете увидел нездоровую бледность лица, и резко выступающие морщинки, бегущие к вискам, и почти бескровные губы, диссонирующие со вспыхнувшей под солнечными лучами рыжинкой в густых, аккуратно подстриженных усах. Защемило сердце от тревоги за человека, которого он любил горячо и преданно, но боялся пожалеть, ибо чувство жалости не совмещалось с представлением о гиганте, поднявшем на своих ладонях земной шар, не школьный глобус из глянцевитого картона, а всю сферу тяжкой земной плоти. «Вам надо отдохнуть, Владимир Ильич… Поберегите себя!» — хотелось Осипу воскликнуть, но он знал, что Ленин тотчас же обернется, кольнет его насмешливо-удивленным взглядом и скажет: «Я совершенно здоров» — и этим даст почувствовать всю несвоевременность вмешательства в его личные дела.

Как всегда легко и ясно формулируя свои мысли, Ленин стал говорить о сложнейшем процессе постепенного превращения партий, принявших «21 условие», в революционные партии нового типа. В этом смысле предстоявший конгресс должен сказать веское свое слово. Сейчас разрабатываются тезисы по вопросу о тактике, и он не сомневается, что многие «левые» из Коммунистической рабочей партии Германии, а возможно, кое-кто из итальянских товарищей попытаются устроить этим тезисам обструкцию. Ведь они полагают всю деятельность Коминтерна как борьбу с центристами и полуцентристами. Но такая борьба уже проведена, а время движется не назад, а вперед.