Пятницкий - [44]

Следующая встреча с Лениным произошла у Пятницкого только в Октябрьские дни 1917 года.

К БЕРЕГАМ АНГАРЫ

Возвращаясь после второй эмиграции в Россию, Пятницкий твердо решил по-настоящему глубоко изучить положение рабочего класса в стране. Он понимал, что приобрел солидный опыт конспиративной работы в партии, изучив и практически освоив все технические средства, которыми она располагала: явки, шифры, нелегальные типографии, распространение литературы, переброска, прием и устройство нужных людей и т. п., но потерял непосредственную связь с рабочей массой, без чего немыслимо вести полезную для партии жизнь профессионального революционера. И для того чтобы восполнить этот пробел, Пятницкий считал необходимым и самому стать рабочим, испытать на собственной шкуре все тяготы жестокой эксплуатации, долгий рабочий день, систему штрафов, одним словом, все. Вот почему с таким усердием учился он в школе электромонтеров в Париже, приобретая совершенно новую профессию. Старая — портновское мастерство — не дала бы ему возможности войти в гущу промышленного пролетариата, наиболее охотно и твердо идущего за большевиками. Именно поэтому портной переквалифицировался в электромонтера.

Но прежде чем заняться устройством своей судьбы, Пятницкий должен был выполнить несколько поручений Заграничного бюро Центрального Комитета. Переехав русскую границу и оказавшись в Варшаве, он дождался, когда ему прислали старый «липовый» паспорт на имя Пимена Михайловича Санадирадзе — дворянина Кутаисской губернии, — и поехал в Киев, чтобы встретиться там с членом IV Государственной думы рабочим-большевиком Григорием Ивановичем Петровским. Поручение Владимира Ильича заключалось в следующем: сообщить Петровскому, что на 13 сентября назначается заседание ЦК совместно с думской шестеркой (членами Думы от рабочей курии) в Поронине, на которое Петровский обязательно должен приехать. Попутно надо было подобрать товарищей для партийной школы, открывавшейся в Галиции, где-то поблизости от Поронина. Самого Петровского в Киеве Осип не застал — передал все, что нужно, верным товарищам и отправился в Харьков для встречи с другим членом Думы, большевиком Матвеем Константиновичем Мурановым.

Только выполнив все поручения, Осип поехал в Москву. И тут ему отчаянно не повезло. В поезде заболел дизентерией и полтора месяца провалялся у своих друзей в Пензе.

Появился в Москве худой, бледный, измученный. И надо сказать, что Леонид Борисович Красин, работавший техническим директором фирмы «Сименс-Шуккерт», когда Пятницкий обратился к нему с просьбой устроить на работу, сильно засомневался.

— Не переоцениваешь ли ты своих сил, Осип? — спрашивал он, тревожно всматриваясь в худущего, с нездоровым изжелта-бледным лицом «просителя». — Я могу направить тебя на монтаж цементного завода «Ассерни». Это недалеко от Вольска. Но работа, брат, нелегкая. Десять часов в сутки, да и сверхурочные… Тебе будет трудно. — На минуту задумался и предложил: — Давай лучше сделаем так. Оставайся в Москве. Я тебя устрою, будешь получать достаточно, чтобы прожить, ну, а дел здесь невпроворот. Людей-то не хватает.

Пятницкий угрюмо помотал головой.

— Дело не в заработке. Хочу освоить свою новую профессию. Посылай в Вольск. Как-нибудь справлюсь.

Итак, глушь и тяжелая непривычная работа. Одно дело провести электричество в городской квартире, и другое — оборудовать электрическим освещением целый завод. А так как Пятницкий был по натуре человек дотошный, в любом деле вникавший в каждую мелочь, то и в новой для него роли электромонтера он загрузил себя вовсю. Изучил весь строящийся завод и побочные производства. Работал день и ночь и в отличие от других монтеров не ограничивался руководящими указаниями своим подчиненным, но лез в самые опасные места и брал на себя все наиболее трудное. На его старательность обратил внимание главный техник по электромонтажу немец Гассер и стал поручать Осипу установку небольших моторов, динамо-машин и распределительных щитов. За полгода работы на «Ассерни» Пятницкий не только стал первоклассным электромонтером, но и близко познакомился с жизнью рабочих и крестьян России. Большевиков на заводе было трое: Пятницкий, Н. Мандельштам и М. Петров. И один меньшевик — Рябиков. Под руководством этой четверки была удачно проведена забастовка временных (сезонных) рабочих, которым заводоуправление вздумало снизить поденную плату за десятичасовой рабочий день с пятидесяти до сорока копеек. Штрейкбрехеров прогнали, а присланная полиция оказалась бессильной, потому что руководители забастовки предупредили начальство, что сроки монтажа полетят ко всем чертям, если требование сезонников не будет выполнено.

Сразу же по приезде в Вольск Пятницкий связался с Русским и Заграничным бюро Центрального Комитета. Вел постоянную переписку с Надеждой Константиновной — она с Лениным в ту пору жила в Поронине — через Пензу. Письма на его вымышленное имя поступали в адрес Соединенного банка. Стал получать «Правду» и журнал «Просвещение» и снабжал ими наиболее сознательных рабочих завода.

Но когда работы по монтажу закончились и Пятницкий в пасхальные праздники 1914 года вернулся в Москву, и контора «Сименс-Шуккерт» вознамерилась тут же послать его еще в один «медвежий угол», он заупрямился. Соскучился по партийной работе. Поставил условие: или какой-нибудь крупный город, или расчет. Но он уже считался высококвалифицированным специалистом, и контора не захотела с ним расстаться. Предложила ехать в Самару на оборудование линий городского трамвая. Пятницкий тут же согласился и 16 апреля 1914 года очутился в Самаре. К сожалению, явок в Москве ему не удалось получить, и он оказался в незнакомом и довольно большом городе как в лесу. Связь с находившимися в Самаре большевиками легче всего было установить через редакцию еженедельника «Заря Поволжья», находившегося под влиянием социал-демократической мысли. Но вот беда — Пятницкого никто там не знал, он же приехал в Самару без явок… Кто он на самом деле, этот никому не известный электромонтер, так часто заходивший в редакцию. Уж не провокатор ли? Пришлось Осипу обратиться через Надежду Константиновну к Ленину с просьбой написать в «Зарю Поволжья» рекомендующее его письмо.