Пятницкий - [43]

Имея дело с редакцией «Форвертс» (в подвале здания этой газеты, как мы помним, одно время находился склад искровской литературы), Пятницкий столкнулся с бюрократизмом, возведенным в превосходную степень, с бюрократизмом, пронизывающим всю деятельность партейфорштанда и всех местных комитетов, этот бюрократизм, в общем-то, был сколком с той колоссальной бюрократической машины, все колеса, рычаги и шкворни которой двигались во имя укрепления государственности — кайзеровского режима империи.

И все же… Пятницкий никак не мог согласиться с Владимиром Ильичем, когда он во время своего приезда в Лейпциг (летом 1912 года) обвинял немецкую социал-демократию в оппортунизме и считал, что она врастает в буржуазную Германию. Конечно, это не имело отношения к таким деятелям партии, как Карл Либкнехт и Роза Люксембург, и к честным немецким рабочим, поддерживающим революционное направление в среде социал-демократов.

Пятницкому казалось тогда, что Владимир Ильич слишком непримирим в своей оценке природы и деятельности немецких социал-демократов. И только в 1914 году, уже находясь в Самарской тюрьме и узнав от жандарма, что германская социал-демократическая фракция рейхстага целиком голосовала за военные кредиты, Пятницкий понял свои заблуждения. Прав был Ленин, а не он!

Много позже, после Октября 1917 года, когда Пятницкий уже работал в Исполкоме Коминтерна и, следовательно, ежедневно сталкивался с оппортунизмом и предательством руководства II Интернационала и германской социал-демократии, Ленин неоднократно шутливо напоминал ему об особом пристрастии к «друзьям» — немецким социал-демократам.

У Владимира Ильича было правило дать товарищу, которого он вызывал к себе, как следует осмотреться, послушать, поразмыслить. Потом уже выяснял для себя точку зрения вызванного и, если она не расходилась с его — ленинской, давал какое-нибудь поручение.

К этой манере Ленина Пятницкий тоже привык. Когда в моменты самых острых разногласий в партии он приезжал к Ленину в Женеву или Париж и осведомлялся: «По какому поводу вы меня, Владимир Ильич, вызвали?» — Ленин неизменно отвечал: «Побудьте здесь несколько дней, повидайтесь с товарищами, а йотом поговорим». А через несколько дней Ленин уже требовательно спрашивал. «Ну как, определились?» И давал возможность Пятницкому подробно изложить свою точку зрения. Потом высказывался по этому же вопросу сам, как бы примеривая, накладывая уже принятую им четко вырезанную форму на только что сказанное собеседником, и уже после этого, легонько посмеиваясь:

— Так вот, товарищ Пятница, мы намереваемся поручить вам…

Был еще один случай, когда точки зрения Ленина и Пятницкого не сошлись. Дело происходило в Поронине, куда Осип приехал из Германии в самом конце июля 1913 года по приглашению Владимира Ильича.

В небольшом двухэтажном доме жили Владимир Ильич, Надежда Константиновна и ее мать. Верх — две комнаты — предназначался для гостей. В этом доме, в одной из комнаток второго этажа Осип прожил целую неделю и каждый день по нескольку часов гулял с Лениным в живописных окрестностях Поронина или в близко расположенном горном местечке Закопане.

Ленин был бодр, весел и необыкновенно энергичен. Радовался, что живет теперь совсем близко от России, в которой он не был уже более пяти лет.

Приближалась осень, но в общественной атмосфере России вновь пахло революционной весной. Владимир Ильич был доволен итогами Пражской конференции. Она ведь воссоздала центральные учреждения партии (они просуществовали до Апрельской партийной конференции 1917 года), установившие прочную связь со всеми организациями России, она изгнала меньшевиков-ликвидаторов из партии.

Стала выходить ежедневная газета «Правда» — центральный орган партии, неплохо работала и «думская шестерка» — депутаты IV Думы от рабочей курии. Добрым словом вспоминал Ленин и большую, успешно проведенную Пятницким работу по решению ряда организационных вопросов и проведению конференции в Праге.

И вот Владимир Ильич изложил Пятницкому свой план проведения очередного партийного съезда и собрался поручить ему активное участие в подготовке (предполагалось осенью этого года собрать совещание и обсудить на нем план подготовки съезда, а Пятницкий должен был обеспечить прибытие на совещание товарищей с юга).

Когда речь зашла о приглашении на съезд социал-демократов Латышского края и оппозиции в СДПиЛ, Пятницкий стал настаивать на приглашении главного правления СДПиЛ, полагая, что если представители этого правления не приедут, то тем самым поставят себя вне рядов РСДРП. Ленин высмеивал тяготение Пятницкого к излишне тонкому дипломатничеству, утверждал, что приглашение правления СДПиЛ на съезд только затормозит его работу, убеждал… Но постольку, поскольку Пятницкий продолжал упрямо настаивать на своем, Владимир Ильич, пожав плечами, сказал, что, коли их точки зрения не сошлись, вряд ли имеет смысл Пятницкому заниматься подготовкой съезда. Сказал, как всегда, прямо, не обидно, однако достаточно резко. И тут же они вместе решили, что самым лучшим выходом из создавшегося положения будет, если Пятницкий теперь же поедет в Питер или Москву, чтобы поработать в местных организациях РСДРП.