Пятнадцать лет скитаний по земному шару - [26]
Побег удался, Кузьма очутился в Рио-де-Жанейро. В этом огромном бразильском порту он поступил на пароход, но вскоре переменил работу.
— Я ведь не моряк, меня тянуло к привычному делу, — объяснил Кузьма. — В Аргентине, куда я снова попал, устроился наконец работать на паровых молотилках. Там я встретился с группой матросов-потемкинцев и сдружился с ними. Испытали они не меньше моего… На чужбине мы говорили о своих дорогих местах. Был у ребят граммофон и русские пластинки. Мы часто собирались и слушали родные песни…
Кузьма с чувством запел сильным, приятным голосом:
— Да, отдохнем когда-нибудь дома. Здесь мне все опостылело. Труд в Америке так низко ценится, что я переходил с места на место, искал лучшее… После Аргентины оказался в Уругвае, поступил в Монтевидео на пароход, шедший в Индию, оттуда вернулся обратно. Жил в Мексике, на Кубе. Всюду видел рабство забитых людей. Даст хозяин своему невольнику несколько пачек одурманивающих листьев, тот жует их и на время забывает о своей горькой доле…
Кузьме очень хотелось поделиться пережитым, он рассказывал все новые и новые эпизоды, говорил о борьбе мексиканских и кубинских крестьян с помещиками.
— Революционный дух этих народов никогда не заглохнет, а будет распространяться по всей Южной Америке, — сказал Кузьма.
Мы подошли к станции. Мой спутник быстро познакомился с ее начальником, который пригласил нас к себе, угостил отличным чилийским вином. Спать мы отправились далеко за полночь и проснулись поздно.
На пристани стояли рабочие-грузчики, все они отличались прекрасным телосложением; редко приходилось мне видеть людей с такими сильными мускулами. Здесь были люди с разными оттенками кожи: черные, оливковые, смуглые, бронзовые. Встречались китайцы, содержавшие чайные и харчевни.
Я заметил, что в каждом, даже маленьком, порту обязательно была немецкая контора, а против нее — английская. Англичане и немцы всегда отчаянно конкурировали, а война сделала их врагами.
Мы пришли в Антофагасту, один из самых больших портов по экспорту селитры; во время войны он почти совсем бездействовал. Поступить на пароход нам не удалось. Моряки, бродившие в порту, влачили жалкое существование. Узнав, зачем мы явились сюда, они назвали нас глупцами. Дальше к северу было только два маленьких порта, а за ними — мертвая пустыня. Кузьма приуныл, все его планы рушились.
Прожили мы в Антофагасте три дня. Я старался доказать, что мы должны двигаться вперед, а Кузьма утверждал, что идти через пустыню — значит обрекать себя на верную гибель. Он советовал мне вернуться.
Так мы и расстались: я направился дальше на север, а Кузьма с группой моряков поплелся обратно в Вальпараисо.
Пройдя от Антофагасты по берегу километров тридцать, я оказался в небольшом порту. Тут мне повезло: меня взяли на рыбацкое судно, шедшее в Икике — на север Чили. Но в Икике я застрял; хорошо еще, что удалось получить работу за кусок хлеба в испанской семье.
Оставался только один выход: через пустыню добраться до Арики — порта, расположенного на самом севере Чили. Говорили, будто там нетрудно попасть на пароход. Мне. объяснили, что до Арики нужно идти хорошим шагом дней семь. На полпути есть источник, бьющий из-под земли.
Хозяева всячески пугали меня, но я взял немного сухарей, наполнил водой несколько пустых бутылок, уложил их в мешок и на рассвете двинулся в путь.
Провожая меня, хозяйка твердила: «Очень страшная пустыня! Такая страшная!..»
Шел я быстро. Небо было безоблачно. Вокруг — пески и горы, никаких признаков жизни. На дороге попадались кости животных, высохшие, словно мумии, трупы ослов, лошадей, лам.
За весь день я не сделал ни одного привала. К вечеру выбрал место для ночлега, стал на колени и, разгребая песок, приготовил себе ложе. К изголовью придвинул сумку с хлебом и водой. Я так засыпал себя песком, что осталось открытым только лицо — ночи были очень прохладные, а песок, накаленный за день солнцем, согревал.
На другой день пошел еще быстрее. Нещадно палило солнце, во рту пересохло, и я часто прикладывался к бутылке с водой. Наступила вторая ночь. Воды осталось полбутылки. Несмотря на беспокойство, я крепко заснул, зарывшись в песок. Меня разбудили солнечные лучи. Я продолжал переход. Дорога спускалась все ниже и ниже. В ушах звенело напутствие старой испанки: «Когда пройдешь Гебрида Гранда, увидишь источник».
Жажда мучила нестерпимо. Язык превратился в какой-то неповоротливый обрубок, в висках стучало, покалывало сердце. В отчаянии я побежал… Рот у меня пересох, но я мог только смачивать его — в бутылке было две-три ложки драгоценной влаги.
Неожиданно вдали показался всадник, погонявший навьюченных мулов. Я бросился к нему, хотел окликнуть, но голос не повиновался мне.
Всадник заметил меня, обернулся и направил в мою сторону длинное дуло револьвера. Я поднял руки вверх, снова побежал к нему, но он еще более решительно навел на меня оружие и спокойно продолжал погонять своих животных. Я не отставал. Всаднику, видимо, это надоело. Он остановился и прицелился…
Автор рассказывает о своей встрече с Северной Двиной спустя четверть века после первой поездки. Следуя по знакомым местам, он описывает зримые перемены, происшедшие в жизни северян за годы послевоенных пятилеток, сегодняшний день, далекое и недавнее прошлое края.Второй рассказ — о Мезени. Читатель побывает в удорских деревнях с их своеобразным бытом, проплывет по речным плёсам на лодках, посетит старинные русские села Нижней Мезени.
Название книги говорит само за себя. Это короткие рассказы об интересных случаях, связанных с путешествиями, произошедших с 1996 по 2009 год – с тех пор, как я начала путешествовать автостопом. Какой у меня стаж сейчас – трудно сказать, бросила считать после четвертого экватора (экватор равняется 40 000 км). По меркам нашей тусовки, за рубежом я бывала мало: только половина стран Европы, США и Китай, да и по СНГ путешествую не так много – уже больше половины времени сижу дома. Но в поездках, да и не только, случалось такое, чем стоит поделиться.
Анна Чайковская пишет о Будапеште как о городе замершего времени. Здешний календарь мог бы остановиться на 1896-м. В тот год страна отмечала Тысячелетие, дела шли отменно, Будапешт был одной из двух столиц Австро-Венгрии, азартно соперничал с императорской Веной и, несмотря ни на какие трудности, разочарования и неудачи, имел основания видеть будущее в светлых тонах. Книга о Будапеште уже поэтому – о временах «прекрасной эпохи», о тех годах, когда ничто не предвещало ни 1914, ни 1920 года, ни того, что за ними последовало.
Как получить бесплатное образование? Как купить или снять жилье? Как получить вид на жительство и устроиться на работу? Как почувствовать вкус северной кухни? Как выйти замуж или жениться в Финляндии? В книге вы прочтете обо всем этом и о многом другом!Известный тележурналист Андрей Шилов уже пятнадцать лет рассказывает о Финляндии в российских средствах массовой информации, а последние годы бывает там даже чаще, чем в России, — ведь там живет его семья.Здесь вы найдете наблюдения и советы живущих в Финляндии русских и финнов, губернаторов, риелторов, мэров, учителей, полицейских и пенсионеров.
Центральная Африка — один из самых труднодоступных районов земного шара, и экспедиции туда всегда сопряжены с колоссальными трудностями. Английский путешественник доктор Самюэль Фергюсон предлагает поистине революционный метод исследования этих территорий и вместе с двумя спутниками отправляется в путешествие над центральной Африкой на воздушном шаре, желая связать воедино открытия предыдущих экспедиций…
В данном блоке Яша и Серега отправляются, как обычно, в Гурзуф, но их, так же, как обычно, скидывают с поезда раньше. Яша размышляет о сущности бытия и делится своими естественнонаучными наблюдениями за популяцией кроликов. Здесь же нашла свое законное место знаменитая история шарикового дезодоранта. В финале мы видим, как попытки выстроить собственный уникальный язык порой приводят путешественников к двусмысленным жизненным коллизиям.Автор не ставит себе целью развеселить читателя: один и тот же момент может показаться кому-то смешным, кому-то серьезным.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.