Пятеро ребят и одна собака - [35]

И когда на следующий день в особняке Валли Тури попросили оставить Джанджи ещё на несколько дней в гостях капризного ребёнка, она уговорила юношу дать своё согласие.

- Ничего не поделаешь, Тури! - сказала синьора Пьерина - Там Джанджи хорошо, он досыта ест и пьёт, а вы можете отложить немного денег, - не правда ли?

Тури не понял.

- Как вы не понимаете?! - воскликнула она. - На вашем попечении столько малышей! Нужно откладывать деньги на чёрный день; знаете, в жизни ведь всё может случиться.

Женщина была права.

Тури каждый день после занятий навещал Джанджи, а малыш, увлечённый новой обстановкой, чувствовал себя совсем неплохо в гостях у Гвидо.

Но однажды вечером Мантеллина не вернулся домой. Не явился он и назавтра. Мантеллина исчез.

Глава 10. Том в высшем обществе

В роскошном особняке синьоров Валли Гвидо были отведены две комнаты: в одной он спал, другая предназначалась специально для его игр. Как только Том переступил порог этой комнаты, он увидел чёрного пуделя, с которым совсем недавно ему привелось повстречаться в универмаге.

Том узнал его сразу же по высокомерному взгляду стеклянных глаз, вернее - одного-единственного стеклянного глаза, блестевшего у него в чёрной шёрстке, тогда как другой глаз на кончике булавки был безжалостно приколот к правому уху. О ужас! Куда девались горделивый хохолок на голове и лакированный хвостик? Да, что и говорить, от высокомерного плюшевого пса осталась только тень.

- Ау! Ау! - сердечно поздоровался с ним Том. - Кого я вижу!

Пёс уселся перед плюшевым пуделем на задние лапы, склонил голову набок и принялся внимательно его разглядывать.

Но тут раздался писклявый голос Гвидо:

- Нужно отвезти Тома к парикмахеру, вот тогда он будет действительно красивым, - правда, мамочка?

Том заворчал, оскалил зубы, упёрся лапами в пол, но всё равно его потащили к специальному собачьему парикмахеру.

Когда Том прибыл в парикмахерскую, он увидел серую собачонку, моська сидела в тазу, целиком погружённая в мыльную воду. Едва заметив незнакомца, она затявкала. Но Тома самого насильно погрузили в мыльную воду, и пена попала ему в глаза, набралась в уши и в нос. Том стал чихать и отплёвываться с невероятной злостью. Тут он вспомнил море Мардзамеми, и солёная морская вода показалась ему теперь необычайно вкусной. Подумать только, что он никогда не хотел купаться! Потом пудель с грустью вспомнил солнце, которое вытирало его своими бархатными руками, и водоросли - тот большой диван сухих водорослей, где так приятно было кувыркаться.

В маленькой кабине, насквозь пропитанной запахами духов, лекарств и всяких дезинфицирующих средств, Тома поставили на стол и вытерли при помощи странного шумящего аппарата. Прибор выпускал струи горячего воздуха и пришёлся пуделю явно не по душе.

Потом приступили к стрижке. Прекрасную курчавую шерсть Тома снимали большими ровными полосами, и когда процедура подошла к концу, он стоял совсем голым в присутствии множества незнакомых лиц. Такого позора Тому не приходилось терпеть никогда в жизни. Он пытался сопротивляться - лаял, рычал и даже пустился в бегство, - но не тут-то было, в парикмахерской служили не люди, а сущие дьяволы!

Бедному псу оставили только элегантные меховые штанишки да щегольской вихор на голове, точь-в-точь такой же, как у пуделя из универмага.

Несчастный пёс к тому же продрог. Но тут, к величайшему стыду, его нарядили в пальто из мягкой шотландской шерсти, подбитое мехом, а на шею нацепили ярко-красный ошейник, украшенный позолоченными розетками.

Потом Тома отвели в небольшую гостиную, где он должен был ждать, пока за ним не придут.

Ждать ему пришлось недолго. У входа в парикмахерскую бесшумно затормозила машина, из которой вышли Джанджи и Гвидо в сопровождении чопорной Энн.

Пёс устремился им навстречу.

Однако, прежде чем уйти, он остановился у порога и стал скрести обеими задними лапами, выражая своё презрение глупым людям и парикмахерской, в которой воняет мыльной пеной, духами, дезинфекцией и тошнит от разных выкрутасов.

Глава 10. Протест Мантеллины

Мантеллина исчез, когда понял, что Джанджи останется у Гвидо ещё на несколько дней.

Означал ли поступок Аугусто ревность? Возможно. Протест? Наверняка.

И всё-таки именно Аугусто уговорил Джанджи погостить у Гвидо. Мантеллина привык к трудностям с раннего детства. Он хорошо знал цену деньгам и как туго приходится, когда их нет. Джанджи, его единственный друг, разве мог страдать так же, как он? Аугусто не должен был допустить этого. Мантеллина чувствовал себя покровителем и не мог помешать другу получить дорогой подарок, обещанный ему богатой синьорой.

Аугусто не думал, что Джанджи останется там надолго.

Уход Мантеллины означал протест против тех, кто позволили себе отнять у него, восьмилетнего друга, единственного дорогого ему человека: против тех, кто превратил в игрушку живого, настоящего ребёнка.

Мантеллина не мог ничего противопоставить могуществу Гвидо, ровно ничего. Вдруг оказалось: любовь, которую он питал к Джанджи, абсолютно ничего не значит. Ведь он не мог помочь малышу, и это было для Аугусто тяжёлым ударом.

Мантеллина ушёл с твёрдым намерением не возвращаться. Мальчуган не знал, куда он пойдёт; у него не было ни малейшего представления о том, что будет дальше; он уходил, и в этом заключался его протест.