Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара - [175]

Гайдар все-таки был сильно занят на «основной работе» в Институте и Думе. Сетовал на то, что вынужден читать сотни страниц социально-экономических текстов. И все, на что его хватает перед сном, – взять журнал The Economist и прочитать пару-тройку статей из него. А потом… «Я закрыл журнал The Economist и заснул».

Он был занят той повесткой, которую сам определил в четвертом разделе «Долгого времени» как «Ключевые проблемы постиндустриального мира». И среди них – реформы комплектования вооруженных сил, образования, здравоохранения, систем социальной защиты, трудового законодательства. А еще – формирование накопительной пенсионной системы, трансформация судебной системы, защита прав собственности, миграция. Институты, институты, институты…

И уже в конце 2002-го – начале 2003-го начал бить тревогу: реформы серьезным образом затормозились: «2002 год был почти потерян». И в мае 2003-го презентовал программу структурных реформ. Как раз тогда дорабатывался в Институте Гайдара и в СПС план реформы армии, и еще была возможность повлиять на власть. Нельзя сказать, что идеи Гайдара были реализованы в полной мере, но, во всяком случае, в 2006 году было принято решение о снижении срока службы в армии до 1 года (с 2008-го).

«Призыв в армию – это налог, который надо снижать», – говорил Егор. Преобразования в армейской сфере – еще одна половинчатая реформа, которую можно было считать одновременно и успехом, и провалом. Хотя Гайдар и предупреждал о том, что эпоха армии рекрутов, по сути из времен аграрного общества, закончена навсегда: «В ситуации, когда в семье один сын, он грамотный, образованный, собирается учиться в институте, заставить его служить в армии – практически безнадежная затея». Затея, выливающаяся в войну государства с мальчиками призывного возраста.

Впрочем, реформатор привык к тому, что программы если и реализуются, то не полностью. Однажды он заметил: «Идеальная программа хорошо описана Львом Толстым в сцене подготовки сражения под Аустерлицем. Первая колонна марширует, вторая колонна марширует, третья колонна…»

Гайдара продолжает занимать феномен экономического роста начала нулевых. Рост – восстановительный. Реформы 2001–2002 годов к нему отношения не имеют, но они нужны для того, чтобы экономика росла устойчиво, а рост не затухал: структурные реформы дают результат, как правило, спустя десятилетие. Гнаться за формальными показателями неправильно: «Если взять кредит 20 миллиардов долларов у Центробанка, вложить деньги в оборонный заказ на простаивающих заводах или начать поворот сибирских рек, появится быстрый рост ВВП. Он будет неустойчивый – ракеты на хлеб не намажешь и поворотом рек сыт не будешь».

Гайдар объяснял специфику оценки ВВП на примере парадокса британского экономиста Артура Пигу: женитьба на собственной домработнице должна снижать валовой внутренний продукт, поскольку хозяин, превратившийся в супруга, перестает покупать соответствующие услуги. Или постановка вопроса Саймоном Кузнецом, лауреатом Нобелевской премии по экономике: он описывал опыт Древнего Египта, где мертвых снабжали едой. И как тогда считать ВВП – делить его на живущих или на мертвых тоже?

Обосновывая вероятность затухания восстановительного роста, Гайдар обращался к работам выдающихся экономистов 1920–1930-х годов Владимира Громана и Владимира Базарова. Никто не ожидал скачка экономического роста в 1923–1924 хозяйственных годах. Точно так же в 2000-м прогнозировался рост максимум до 1,5 % ВВП, а он составил по итогам года 10 %. Громаном и Базаровым было отмечено то обстоятельство, что основные источники восстановительного роста исчерпаемы: он, пояснял Гайдар, «обеспечивается использованием ранее созданных мощностей, ранее подготовленной квалифицированной рабочей силы. Перспектива российской экономики зависит от того, в какой степени мы сможем подкрепить ресурсы восстановительного роста ресурсами роста уже на новой, собственной основе».

«Постарайтесь сохранить институт. Он важен для продолжения нашего дела. Из последних выступлений и статей – сделайте книжки… Позаботьтесь о семье. Обнимаю, Егор». Такую записку Гайдар оставил своим замам в Институте Сергею Синельникову и Владимиру Мау, улетая в сентябре 2003 года в Ирак. Было еще две записки – супруге Марии Аркадьевне и Анатолию Чубайсу. Все это было помещено в конверт с надписью «Вскрыть в случае трагического развития событий». Конверт Гайдар передал своей помощнице Елене Мозговой.

Опасения были небезосновательными. Спустя некоторое время после того, как Егор вернулся из Багдада в Москву, аккурат в тот этаж гостиницы «Аль-Рашид», где находилась союзная администрация, которую посетил Гайдар, попала ракета класса «земля – земля».

«Там ведь физически опасно, Егор Тимурович, – говорил ему перед отъездом главный редактор радио «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов, – мы видели гибель сотрудников ООН. Это все непросто, там есть сопротивление сторонников Саддама Хусейна. Вы вообще отдаете отчет, что это довольно рискованное мероприятие, а не научно-практическая конференция?»

Егор отчет отдавал, заметив лишь: «Я даже сегодня посмотрел по цифрам и выяснил, что страховка для поездки в Ирак стоит намного дороже, чем страховка при поездке в Афганистан».