Пять ночей. Вампирские рассказки - [34]
Он влил в себя еще один стакан, отделился от стойки и ушел, неспешным плывущим движением, даже не взглянув на меня. Мне оставалось только последовать его совету, потому что не могло быть и речи, чтобы идти за ним. Туда, куда он шел…
Едва я успел сделать последний шаг и остановиться, как погас свет, и в тот же момент прекратились все звуки, Будто нажали кнопку mute. Полная и пустая тишина, без малейшего постороннего звука, так не бывает. Так, наверное, звучит вакуум.
Я только по счастливой случайности сразу не умер, и все мысли о Майке Нормане вылетели из головы. Джиа в темноте обняла меня за талию, а Калеб нашел мою руку и сжал в своей, положив подбородок мне на плечо. Ничего спросить я не успел, да и не решился бы подать голос в этой космической тиши.
Зажегся одинокий прожектор, высветивший белое пятно на сцене. Там стоял невероятных размеров негр, настолько черный, что казался частью этой темноты. Может, свою роль сыграл контраст с маленькой девочкой, свободно сидящей на его широком плече.
На вид ей можно было дать не больше четырех лет, но возраст определить было трудно, такой хрупкой она казалась. Ее кожа была настолько белой, будто сделанная из этого света, идеальный луч на черном матовом теле. Волосы, глубокого винного оттенка, вились вокруг лица крупными волнами. На глазах была широкая шелковая повязка, такая красная, что притягивала все внимание.
— ЭРКХАМ, — произнес эбонитовый гигант густым шепчущим голосом. Больше он ничего не сказал, да и это было лишним. Все здесь знали, кто она.
Я вдохнул, испытывая боль от кратковременной задержки дыхания, и тут шоу началось. Волосы Эркхам — они не просто вились, они медленно шевелились, извивались, будто от порывов неслышимого ветра. Просто до невероятности жутко… Она не открывала рта, сжатого в бледную нить, я не слышал ни звука, но они слышали. Все. Это стало понятно по шевелению, пробежавшему гибкой волной по залу, по тому, как непроизвольно налегла на меня Джиа, как Калеб стиснул мои пальцы. По мере «нарастания звука» Эркхам начала плавно раскачиваться на широком плече, волосы мерно скользили по лицу, по плечам, повязка мерцала, дрожала, грозя открыть лицо, но не исполняя угрозы. Мне казалось, что я умру, стоит только разойтись этим прядям, упасть алой ткани, но отвести глаза было невозможно, — почти с болезненным напряжением я следил за каждым движением каждого волоска. Джиа едва слышно застонала, сильнее опираясь на меня, почти наваливаясь; Калеб держался, хотя я чувствовал, как сильно, почти истерично дрожит его рука. Но я ощущал лишь нечто, сходное с приближением к высоковольтным проводам, и не больше. Вибрация по спинному мозгу, обещающая, но не дающая. Когда Джиа уронила голову мне на плечо, я не испугался, что она не сдержит себя. Я был исполнен другого чувства. Мне было так плохо, так одиноко, и по одной причине — я хотел слышать и не мог. Но мне так хотелось… действительно хотелось — кажется, ничего еще в своей жизни я так сильно не хотел.
Это длилось долго и закончилось внезапно. Эркхам вдруг изогнулась, обернулась вокруг шеи чернокожего, пока он поддерживал ее за колени, и впилась в нее с другой стороны, залив плечо волосами, как вином. Почти тут же прожектор погас, и через секунду зажегся свет. Сцена была пуста. Я взглянул на Джиа — ее глаза горели, а губы дрожали и кровоточили, Калеб еще несколько секунд стоял с закрытыми глазами, пока она не обняла его, успокаивая. Когда он отпустил мою руку, на ней отпечатались багровые синяки.
— Прости, Уильям, — сказал он шепотом.
Что ж, мы квиты. Я оставил их друг на друга и отошел к окну. Тоска быстро проходила, сменяясь легкой грустью, но мне уже хотелось уйти отсюда. Заснуть и, по возможности, не увидеть во сне Эркхам… никого не увидеть.
Кто-то дотронулся до моего плеча скользящим движением ладони, и еще до того, как он подал голос, я знал, кто там.
— Скучаешь, деточка? Твоим хозяевам не до тебя?
— Нет, — ответил я и повернулся к Генри. И в тот момент, когда встретился с ним глазами, я вдруг осознал, что на самом деле не хочу уходить. И никогда не хотел. Я хочу быть здесь и сейчас. — То есть да.
— Так да или нет? — спросил он, почти прижимая меня к окну, отрезая ото всех. Да мне уже было все равно. Они все для меня исчезли в один момент.
— Да.
Он взял мою руку — прокушенную — и начал изучать расположение линий, потом прочертил ногтем по ладони.
— Такая короткая линия жизни, — сказал он, — как печально, миленький. Ты скоро умрешь. А ты столько еще не видел.
И правда… Как я мог раньше не думать об этом? Все время не думать об этом? Это же очевидно. И так грустно. Так грустно. До слез. Но я ведь Уильям-никогда-не плачет, смогу ли я?
— Но это можно изменить. — Он не отпускал мою руку, а зеленые глаза вдруг стали граниться, как изумруды. — Хоть сейчас. Ты скучаешь? Ничего нет хуже скуки, миленький. Пойдем наверх — я покажу тебе звезды ближе.
Смогу, конечно, теперь я знаю. Я едва удержался, чтобы ничего не сказать, а как много хотел. Звезды ближе — я хочу их видеть. Только скорее, пожалуйста, почему мы так медлим, почему мы еще здесь, я больше не могу ждать, невыносимо, этот чертов сплин просто рвет меня на части…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.