Пять фараонов двадцатого века - [130]

Германские верфи перестроились на выпуск подводных лодок и в этом достигли важных успехов. Число судов союзников, потопленных в Атлантике и в Северных морях, росло с каждым месяцем. Эпопея подводной войны ярко воспроизведена в английском фильме «Ключ» (1958, Софи Лорен и Вильям Холден) и немецком «Дас Бот» (1981). Перевес Германии на этом фронте сохранялся до лета 1943 года, когда американцам удалось создать радарную установку, засекающую подводную лодку, всплывшую для подзарядки аккумуляторов. Пятьдесят бомбардировщиков, оборудованных такими радарами, были передислоцированы из Тихого океана в районы маршрутов грузовых конвоев, везущих военное снаряжение из США в Англию и Россию, и число немецких подводных лодок стало стремительно уменьшаться.

В марте 1942 года, выступая на митинге памяти героев, Гитлер пообещал до конца лета уничтожить Красную армию. Но все операции, которые он проводит в течение следующего года, напоминают не просто поведение азартного игрока, а такого, который любит перебегать от стола к столу и делать ставки на разных рулетках. В мае разгораются битвы за Харьков и за Крым, но одновременно в Африке стартует немецко-итальянское наступление на Эл Аламейн. В июле захвачен Севастополь, Ворошиловград, Ростов, начинается наступление на Сталинград, но одновременно крупные танковые части посланы к северным отрогам Кавказского хребта.[697]

Такое разбрасывание сил не могло пройти безнаказанно. Уже в ноябре успешное контрнаступление советских войск ослабило натиск на Сталинград и Кавказ. В Африке немцы вынуждены очистить Тобрук и Бенгази, а вскоре и Триполи. 30 января 1943 года 300-тысячная немецкая армия, окружённая в Сталинграде, вынуждена капитулировать, ибо все её попытки прорвать окружение провалились. Но, как всегда, вина за это была возложена не на фюрера, который запретил фельдмаршалу Паулюсу отступить, когда это было ещё возможно, а на других военачальников. Со своих постов были сняты генералы Гальдер, Редер, Роммель, который был вынужден отступить в Африке перед мощным напором англичан под командой генерала Монтгомери.[698]

В 1943 году Гитлер продолжает вести войну в том же стиле. Приказывает начать наступление под Курском в те самые дни, когда началась высадка американцев в Сицилии и Южной Италии. В июле Муссолини свергнут, 8 сентября Италия заключает перемирие с союзниками. Казалось бы, тут можно было смириться с утратой не очень ценного союзника и сосредоточиться на задачах Восточного фронта. Но нет, челюсти крокодила не умеют разжиматься. Двадцать дивизий, которые так нужны для сдерживания Красной армии, переброшены в Италию и целый год пытаются сдержать продвижение союзников на север.

Психодинамика Гитлера, как впрочем и остальных четырёх персонажей этой книги, напоминает манёвры мощного бульдозера, в который забыли вмонтировать задний ход. Доехав до прочной стены, он не может объехать её — только сокрушить. Шведский дипломат Свен Хедин был поражён манерой, в какой фюрер вёл переговоры. «Его тактика сводилась к тому, чтобы навязать собеседнику свою волю. При этом его совершенно не интересовало, что тот хотел или думал».[699]

Эта метода далеко не всегда приносила ему победу. При личной встрече с Франко он семь часов пытался уговорить его вступить в союз с Германией и разрешить немецким войскам пройти к Гибралтару, чтобы отбить у англичан этот ключ к Средиземному морю, — тщетно. Предельное возмущение испанским диктатором выразилось в обронённом замечании: «В его лице есть что-то еврейское». В переговорах с Японией Гитлер так и не смог убедить их в превосходстве арийской расы, и текст соглашения пришлось формулировать в самых расплывчатых фразах. Реванш за такие провалы он брал на банкетах и ужинах с соратниками в своей резиденции. Там говорил только он, и все обязаны были выслушивать в десятый раз его бесконечно повторявшиеся истории.

Возможно, это равнодушие к мнениям и чувствам окружающих способствовало тому, что он проглядел заговор военных летом 1944 года. Те были приведены в отчаяние военной ситуацией, они не верили в чудо-оружие — ракеты ФАУ-1 и ФАУ-2. Единственное спасение виделось им в свержении фюрера и заключении сепаратного мира с западными странами. Двадцатого июля они организовали взрыв в бункере, где проходило совещание с участием Гитлера. Несколько человек погибло, но сам он чудом выжил и тут снова продемонстрировал свою невероятную способность сохранять спокойствие в любых обстоятельствах: три часа спустя, с рукой на перевязи и с пластырем на лбу, он встречал на вокзале Муссолини, чей приезд был запланирован на тот день.

Бункер в Берлине сделался его последним прибежищем в заключительные недели войны. Туда ему приносили донесения, оттуда он рассылал приказы, там собирал военные совещания. Ева Браун и любимая собака оставались при нём неотлучно. Взрывы американских и английских бомб и русских снарядов сотрясали землю над его головой. Можем ли мы надеяться, что в эти дни он испытал хотя бы в малой степени такую же боль, страх и отчаяние по поводу рухнувших надежд, какие он причинил сотням миллионов людей на земле?