Пять дорог - [31]

– Что-то я не помню великих боевых магов из Порука, – возразил Калли. – Сплошные теоретики…

– А никто их таких не помнит, – скривилась девушка. – Нам с первого дня вбивают в головы, что боевые маги – это вульгарно. Настоящее мастерство в тонкости, которая в сражениях неприменима. Мол, кидаться огненными шарами много ума не нужно. Мрут боевики быстро и развиваться заканчивают, едва хоть с чем-то по-настоящему сложным столкнутся. Ты бы знал, какие анекдоты про таких магов у нас рассказывают! В общем, к последнему курсу не остается мечтающих о боевой магии. Все сплошняком хотят стать целителями, прорицателями, артефакторами, мастерами погоды, мастерами-косметологами, установщиками сложных охранных защит для помещений, в общем, кем угодно, только чтобы не идти в армию или стражу.

Юноша задумался. Сначала его покоробили высказывания девушки. Вот так живешь и не знаешь, что кто-то про тебя анекдоты сочиняет. День-деньской грызешь гранит науки, а, по мнению каких-то зануд из Порука, ничего сложнее огненного шара создать не можешь! Непонятно… С другой стороны, навыки у стонхэрмцев и правда больше необходимые для сражений. У той же Ивы, к примеру, уже куда лучше выходит лечить от ранений, чем какие-то хронические, мирные, так сказать, болячки. Однако это же первый курс, специализация будет позже. Сейчас дают навыки для выживания. Хм… для него ли? И много ли адептов спустя пару лет выберут направление по изменению погоды или установке каких-нибудь охранных систем? Надо об этом хорошенько поразмыслить. И обязательно предупредить ребят, чтобы приобрели навыки, которые требуются и в мирной жизни. Не будут же они, право слово, весь свой срок мотаться по заварушкам.

– Может, в этом есть смысл? – осторожно заметил Калли. – Боевых магов с лихвой дает Стонхэрм. А чародеи других специальностей тоже нужны. Боевая же магия, особенно если рано ею заняться, серьезно впечатляет своими возможностями, силой, которая оказывается в руках. Да и… боевые маги и правда далеко не всегда могут похвастаться продолжительностью жизни… Хитро, однако…

– Хитро, – согласилась девушка, кривя губы.

– Но для тебя это стало ловушкой, верно?

– Ты еще потопчись по этому!

– Прости! – поднял руки эльф. – Я… хм, не раз слышал истории, что люди сами научились магии. Зная теорию, после того, как спадет действие амулета, можно… хм… попробовать.

Девушка одарила его еще одним скептическим взглядом. Калли и сам понимал, что учиться самому, даже зная теорию, невероятно опасно. Большинство таких магов погибают на первых же заклинаниях, сложнее того же огненного шара.

– Я очень удивлюсь, – пробормотала Марион, – если мой будущий муж не озаботится другим амулетом. Повезет, если вообще не заблокирует магию.

После этих слов стало страшно. Это что же за рабство такое?..

– Я… могу как-то помочь. Я даже готов убить этих уродов, что тебя сопровождают.

Молодая волшебница улыбнулась и погладила эльфа по щеке. Захотелось поймать ее ладошку, поцеловать каждый пальчик. Как можно одновременно выглядеть беззащитной маленькой девочкой и постаревшей от горя женщиной? Но он не мог отвлекаться. Ждал ответа на свой вопрос.

– И как мы это объясним? Нас первых же скрутят и предадут суду. Или на корабле, или в порту. Даже если это будет выглядеть как случайность.

Калли подумал про собранную Ивой аптечку. Ядов-то она ему и не положила! Упущение, как оказалось. Но Марион права. Идти на неприкрытое убийство – не выход. Это решение погубит обоих. А если видения Ивы верны, то и весь цивилизованный мир в придачу.

– Хотя… – вдруг чуть более светло улыбнулась девушка, – есть кое-что, в чем ты можешь помочь.

– И в чем же? – Калли залюбовался преобразившимся лицом волшебницы.

– Можешь научить меня хотя бы простейшим заклинаниям?

Эльф перевел взгляд на стену.

– Тогда держи окно открытым.

Часть третья Дорога на север

Ты увидишь, он бескрайний…

Михаил Пляцковский

Пробираться дальше стало совсем трудно. Даже привычные ко всему мохнатые лошадки с трудом справлялись. Приходилось часто спешиваться и идти рядом с конями, чтобы дать тем передохнуть. Световой день начинался очень поздно и заканчивался очень быстро. В какой-то момент Иве начало казаться, что они идут не на север, а во тьму: она наступает, поглощает их со всех сторон. И за спиной оставляют всё, что отличает живого человека от мертвого, – тепло, радость, свет, надежды. Чем дальше они продвигаются, тем меньше этого в них остается.

Постоянные холод и темнота действовали на всех. Все реже в их компании звучали разговоры – не хотелось. Только вечером, у костра, нет-нет да и просыпалась улыбка. Чаще всего шутил Ласко, и знахарка была ему за это искренне благодарна. Иногда балагурил Грым. Ему вообще это путешествие легче других давалось. Ива радовалась, что он сейчас с ней. Одна бы она точно не справилась. Эта земля выпивала душу, выматывала какой-то особой безнадежностью, непонятной тоской и темнотой. Но приходилось идти, пробиваясь сквозь холод, тьму, снег. Отбиваясь от нападений всяких тварей, которых не становилось меньше.

«Это всё не может быть зря, – зло думала Ива, отодвигая от лица обледеневший капюшон. – Не может быть зря. Мы должны дойти. Добраться до этого гоблинского камня, иначе я… просто не знаю. Мир не может быть таким жестоким, чтобы это все оказалось бесполезным, ни к чему не привело, чтобы мы не справились. Мы дойдем, дойдем, гоблин побери!»