Пять дорог - [29]

Из размышлений эльфа выдернул негромкий стук. Юноша дернулся к двери, потом, не веря самому себе, обернулся к окну. Небольшое и узкое, оно тем не менее выгодно отличало каюту от тех, в которых задыхались менее везучие пассажиры. Но сейчас Калли готов был поменяться с ними. Потому что там не было окна, в котором наблюдалась почти расплющившаяся о стекло физиономия Мирека.

На чем тот держался, оставалось только гадать, однако по отчаянной мимике у этого чего-то оставалось не так много времени. Калли подумал, что на невозможности не помочь его уже ловили. И закончилось этого плохо. Но и равнодушно отвернуться к стене он не смог. Пришлось вставать и открывать окно.

На зловредного и сейчас абсолютно счастливого нахаленка не вылились потоки площадной ругани только благодаря слишком хорошему воспитанию молодежи в Светлом Лесу. Но Калли подумал, что теперь он понимает многие причины бытовых убийств. К его чести, стоит заметить, что он опустил многочисленные «какого гоблина?!», «да ты огоблинел?!», «твою мать, ты, вообще, чем думаешь?!» Хотя все эти высказывания все же возникли между острыми ушами. Вместо этого он втащил маленького мерзавца в каюту и, не дав ему облегченно выдохнуть, схватил за шею, хорошенько сжал и припечатал к стене, заставляя становиться на цыпочки, чтобы облегчить напряжение на горло.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – милейше скалясь, спросил Калли.

Мирек попытался оторвать его пальцы от шеи или как-то иначе вырваться, но не преуспел ни в том, ни в другом начинании, и начал ныть.

– Пэни! Ну чего ты?! Ну, Пээээни! Ну отпусти!!!

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – с тем же выражением лица повторил эльф.

– Ну, Пэни, ну ты чего? Мне просто стало скучно! А ты меня не пускаешь! Я решил проверить, можно ли тут залезть или нет!

– Проверил?

– Проверил.

– Тогда убирайся обратно!

И Калли потащил его к окну. Однако этот вредина как-то вывернулся, будто змея, а не человек и попытался отскочить от разъяренного эльфа. Фокус почти удался, но корабль подпрыгнул на волнах, и парень покачнулся, балансируя после прыжка. Светлый рванулся к нему. Тот отклонился спиной назад и, разумеется, начал заваливаться на пол. Калли инстинктивно дернулся, ухватил его, однако в его руках оказалась только рубаха. Тонкая ткань под весом худого, но все-таки не невесомого тела треснула, и в мгновение ока Мирек оказался лежащим на кровати эльфа в разорванной одежде. Калли возвышался над ним и с наиглупейшим видом хлопал глазами.

Картина привела паренька в полнейший восторг, и он зашелся в истерическом смехе, хватая себя за бока и катаясь по койке, чем окончательно довел обычно спокойного юношу до высшей точки кипения. Заключалась она в том, что волшебник схватил своего нежеланного гостя за что осталось и вышвырнул из каюты с неведомой до этого силой. И Миреку очень повезло, что перед этим эльф открыл дверь. О чем подумала стоящая у соседней двери семейная пара, Калли предпочел даже не размышлять.

Особенно когда хохочущий Мирек принялся проситься обратно, завывая на манер отвергнутого кавалера из старинных баллад.

– Дурдом, – прокомментировал эльф, глядя на образовавшийся разгром. Перевел взгляд на окно и задумчиво добавил: – Однако идея интересная.

Спустя некоторое время ситуация повторилась. Только теперь уже Калли плющил физиономию о стекло, а Марион, не веря самой себе, ошарашенно смотрела на эту картину. К счастью для эльфа, девушка оказалась, как и большинство особ ее пола, жалостливой и таки открыла окно. «Помнится, – подумал он, – Ива рассказывала, что Ло когда-то провернул тот же трюк. Врал, небось, мол, ему левитировать тяжело…» Самому же юноше подобная акробатика далась относительно легко, хоть и пришлось приспосабливаться. Те же воздушные когти в дерево корабля не воткнешь: на нем еще плыть и плыть.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь?

«Да, ситуация и правда повторяется», – мысленно хихикнул Калли, стараясь лицом не выдать своего веселья.

– У твоей двери постоянно стоит кто-то из этих мордоворотов, – пожал он плечами, когда Марион открыла окно. – Что оставалось делать?

– Я, знаешь ли, из приличной семьи! Если узнают, что ко мне в окно лазил мужчина…

– А теперь не все ли равно? – не стал дослушивать ее эльф.

Марион открыла рот, чтобы высказать этому нахалу все, что тот заслуживал, однако так и застыла. «А ведь действительно… теперь не все ли равно?» – мысль окатила уже привычным отчаянием. Весь запал прошел, и девушка бессильно опустилась на единственный в каюте стул. Калли присел на кровать, рядом с ней, и проникновенно заглянул в глаза.

– Расскажешь мне, что с тобой случилось? – спросил он.

Волшебница потерянно посмотрела на юношу, и на ее лице отразилась целая гамма чувств – горечь, усталость, страх, возмущение, бессилие, что-то еще совсем не понятное. Потом девушка просто отвернулась.

– Не хочешь говорить? – не сдавался Калли.

По движению длинных ресниц он понял, что Марион закрыла глаза.

– Почему?

Дернувшееся плечо, явное раздражение. Эльф подумал, что еще год назад на этом моменте закончил бы разговор. У их народа такая настойчивость считалась верхом неприличия. Лишь между близкими родственниками допустимы подобные беседы, да и то – не более двух-трех вопросов. Если тебе не отвечают, продолжить – значит оскорбить. Более того, это не просто неуважительно, это бесполезно. Молчание означает, что принято решение не отвечать. Однако теперь у Калли в друзьях значились две девушки других рас, и сейчас он совершенно точно знал: иногда молчание – это крик о помощи.