Пять дней - [41]

Я подумывала о том, чтобы тотчас же позвонить ему — он редко ложился спать раньше трех часов ночи, — но понимала, что это не самая удачная идея. Если Бен хотел поговорить со мной, он звонил сам. Если хотел ограничить наше общение перепиской, отправлял мне письмо на электронную почту. Если хотел получить немедленный ответ, напрямую не вступая в разговор, слал SMS-сообщение. Поэтому я устояла перед искушением позвонить и вместо этого набрала следующее сообщение:

«Бен, все избитые фразы абсолютно верны по сути… особенно такие, которые начинаются со слов „человек не в силах изменить свою природу“. Лично я считаю, что она — отрава. Но я — не ты. И если ты чувствуешь, что способен вновь вступить с ней в отношения — и ее поведение не причинит тебе боли, — давай дерзай. Наслаждайся сексом, но только не обольщайся, думая, будто у вас романтическая связь, тем паче любовь. И это все, что я смогла надумать умного в пятницу ночью. Захочешь поговорить, звони. Люблю. Мама».

Как всегда, прежде чем отправить набранное сообщение, я несколько раз перечитала его, проверяя, не слишком ли оно менторское. Отослав ответ Бену, я стала набивать сообщение Салли:

«Привет, детка. Я в Бостоне. Отель так себе, но я все равно рада, что мне удалось вырваться ненадолго. Надеюсь, ты круто проводишь свои выходные. Тебе нужно серьезно отдохнуть, ты это заслужила. Если понадоблюсь, я на связи. А так увидимся в воскресенье вечером. Люблю. Мама».

И опять, прежде чем отправить текст, я внимательно его прочитала. Слово «круто» заменила на другое. Хотя Салли все время употребляла это словечко (например: «Мне так хочется круто оторваться» — она искренне считала, что ей это не удается), в моем исполнении оно прозвучало бы неестественно, и меня обвинили бы в том, что я пытаюсь говорить на сленге ее поколения, «быть в теме», так сказать (выражаясь на сленге моего поколения). И кстати, Салли нужен не «серьезный» отдых — ей не хватает серьезности.

Дети — вечная головная боль. Два человека, без которых я не представляю свою жизнь. Когда Салли в очередной раз завела свою традиционную песню: «Я знаю, ты предпочла бы иметь более башковитую дочь», я ей сказала:

— Я никогда так не думала и никогда не буду так думать. Ты — моя дочь, и я люблю тебя безоговорочно.

— Любят всегда за что-то.

— Кто тебе такое сказал?

— Сама знаю.

— Видишь ли, родители любят детей…

— То есть твоя мама любила тебя безоговорочно?

Уф. Я не говорила Салли, что моя мать была холодной и суровой, но случалось, намекала, что мы с ней не были близки (хотя я до конца ее жизни оставалась послушной дочерью). Однако Салли была куда более чуткой девочкой, чем она думала о себе.

— Моя мама была такой, какой была, — ответила я на язвительный (и мучительно проницательный) вопрос дочери. — Но я не моя мама, и я люблю тебя безоговорочно.

— Я напомню тебе твои слова, когда ты застанешь меня за курением дури.

— Этого не будет.

— Почему ты так уверена? — спросила она.

— Потому что, если перед тобой будет стоять выбор: тратить пятьсот долларов в неделю на наркотики или на одежду…

— Я выберу одежду.

Мы обе рассмеялись.

— Знаешь, мам, иногда ты такая клевая.

Из уст моей дочери это — высокая похвала.

Очистив текст от спорных выражений, я нажала кнопку «Отправить», потом бросила телефон на кровать, скинула туфли, рухнула на спину на синтетическое цветастое постельное покрывало и закрыла глаза.

Бип. Новое сообщение. От Бена.

«Мам, никогда не думал услышать от родной матери, что я должен наслаждаться сексом с девушкой и бросить ее при первом признаке надвигающихся неприятностей. Я знаю, что если начну встречаться с ней, то, возможно, снова потеряю голову. Но в любви ведь всегда так, да? Приходится рисковать. А риск — это всегда возможность неблагоприятного исхода. Итак, как мне поступить: ждать неблагоприятного исхода… проявить осторожность, нерешительность или вообще не рисковать? Я подумаю. Б ххх».

Мой сын — философ. Перечитывая его сообщение, я невольно восхищалась (вновь заговорила материнская гордость) способностью Бена зрить в корень в том, что касается природы выбора. Особенно такого выбора, который отсылает на маленький островок безопасности, бесплодный, ограничивающий твои возможности.

«Да. Пошел по стопам отца, продолжил семейное дело».

Эта фраза непонятно откуда вдруг всплыла в голове. Что значит «непонятно откуда»? Я почти целый вечер сидела с Ричардом за одним столом. С тех пор только и думаю о нем.

Что за жизнь без риска?

Мой сын — источник неприятных очевидных истин.

Я села на кровати. Порывшись в кармане, достала визитку, что дал мне Ричард: карточку с номером его сотового. Взяла свой телефон и набила сообщение:

«Прошу прощения за свой поспешный отъезд. Глупо вышло. Во искупление своей вины предлагаю завтра пообедать где-нибудь в Бостоне. Смогу встретиться с вами примерно в час дня. Как на это смотрите? Всего наилучшего. Лора».

Помедлив с секунду, я все же отправила сообщение.

И меньше чем через минуту — бип — получила ответ:

«Лора, извинения излишни. Я чудесно провел вечер. И буду счастлив пообедать с вами завтра, но я угощаю. Как только закажу столик, тотчас же сообщу вам детали. Значит — я могу так выразиться? — у нас свидание. До скорого. Ричард».