Пять дней до осени - [10]

— Смотри, какая у тебя защитница, — удивился главный. — Да не бойтесь вы, право. Честное слово, с него ни один волос не упадет.

Девушка молчала, всем своим видом показывая, что ее этот разговор не интересует. Свое решение она высказала и менять не собирается.

— Вам, конечно, я не могу приказывать, — мягко согласился Николай Степанович. — А вот ему — могу. И он останется и будет ждать вездеход.

— Тогда и я останусь.

— Глупости. До захода солнца какие-нибудь полтора часа. А потом сразу опустится ночь. Вы же знаете, какие здесь бывают ночи…

Воронину стало неловко. Он подумал, что у Салманова сложится неверное представление об этой славной девушке. А ему было небезразлично, так как мнением главного геолога он дорожил, и потому поспешил вмешаться:

— Действительно, Вероника. Ничего страшного. Ребята на подходе. Собственно, и оставленный вездеход в полной исправности. Я могу добраться и на нем.

Вероника опустила голову, машинально приминая носком туфли мох. Как только носок уходил в сторону, мох упрямо распрямлялся. Носок скользил, аккуратно приминая соседний пучок и снова возвращался. Пауза затягивалась…

— Я не только за тебя боюсь, Миша, — тихо сказала девушка. — Я просто боюсь… И не могу… Без тебя…

Салманов крякнул и, повернувшись, решительно направился к вертолету спасателей. Воронин вздохнул, чувствуя одновременно и облегчение и некоторую неудовлетворенность. Конечно, ему не хотелось оставаться, но и просто улететь с Вероникой, когда останется кто-то другой, менее привычный к полевым условиям, да еще в полном одиночестве, он тоже допустить не мог. И, уловив его беспокойство, Вероника осторожно тронула его за руку.

— У нас горючего осталось мало…

— В вездеходе полные баки. Дозаправим, — хмуро ответил Воронин.

— Я не о том. Долететь горючего хватит. Если потесниться, можно взять одного человека. Конечно, не вашего Салманова. Кого-нибудь полегче…

— Правда? — обрадовался Михаил.

— Конечно. Стрекоза поднимает сто пятьдесят килограммов. Горючего ушло шестьдесят. Получается двести десять. У тебя какой вес?

— Семьдесят пять.

— У меня шестьдесят пять. Значит — сто сорок. Вполне можно. Честное слово!

— Умница! — просиял Воронин. — Я сбегаю, скажу…

Эксперт оказался щуплым, небольшого роста. Он сразу расположил к себе Калитину тем, что отказался сесть на второе кресло и с шуткой, что ему приходилось летать даже в собачьем ящике, легко протиснулся в узкий промежуток между креслами. Михаил с Вероникой заняли свои места, и стрекоза, легко поднявшись, пошла на Дудыпту…

Воронин достал из полевой сумки карту, проложил курс менял азимут. Прикинул высоту лежащих на пути гольцов. Он решил идти по прямой, учитывая ограниченное количество горючего… Закончив расчеты, Михаил сообщил курс и высоту Веронике. В кабине воцарилась тишина. Мерно рокотал мотор, приглушенный обшивкой. Прошли долину реки Холокит, слева замерла свинцовая поверхность озера Аян. Внезапно загорелся сигнал вызова. Вероника включила связь.

— Агапа вызывает Калитину!

— Калитина на связи, — быстро ответила Вероника, узнав голос Линды Томингас.

— Вероника! Что же ты молчишь? Мы беспокоимся.

— Идем на Дудыпту. Там переночую. Поиск закончен.

— Все в порядке, да?

— В порядке. Да, — мрачно ответила девушка.

— Ты плохо говоришь, — уловила настроение подруги Линда. — Что-то случилось?

— Случилось, Линда. Прибуду — расскажу. Со мной все нормально. До свидания.

Калитина щелкнула тумблерами, и снова в кабине повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь говором мотора.

— А что все-таки произошло? — не выдержал Воронин. — Салманов говорил, что вы можете объяснить причину.

— Инфразвук, — коротко пояснил эксперт. — Колебания около 7 герц большой мощности.

— Но позвольте, откуда здесь инфразвук, — удивилась Калитина. — Говорят, такие колебания возникают только в море.

— Старинное, но как ни странно, долгоживущее заблуждение. Впервые его еще в начале прошлого века выдвинул океанолог, академик Шулейкин. С тех пор и бытует. Впрочем, специалистам известно, что инфразвук в природе генерируется при ионизации нижних слоев атмосферы, возникающий, главным образом, при вторжении потока высокоэнергичных частиц — протонов, электронов.

— А землетрясения, извержения вулканов? Они ведь тоже сопровождаются инфразвуковыми колебаниями, — заметил Воронин.

— Мне сказали, что вы геофизик. Уж, кому-кому, а вам должно быть известно, что в районе, где должно произойти землетрясение, наблюдается свечение воздуха, А это не что иное, как ионизация. Собственно, то же происходит и при извержении вулканов.

— Не знаю… не знаю… — с сомнением покачал головой Воронин.

— А что тут знать! Вам известно, что перед землетрясением или извержением звери покидают норы или привычные места обитания?

— В общем, да.

— А почему?

Михаил пожал плечами.

— Наверное, чувствуют.

— Вы правильно сказали. Просто животные более чувствительны к инфразвуку, чем человек, даже наши друзья, домашние животные. Кошки, например, мечутся по комнате, пытаясь выбраться наружу. Широко известен случай, когда овчарка спасла одну семью при катастрофическом землетрясении в Ашхабаде в 1948 году. С самого начала собака проявляла сильное беспокойство. Хозяйка, думая, что собака просится на улицу, открыла дверь. Однако овчарка бросилась к детской кровати, схватила за рубашку ребенка и выбежала с ним наружу. Следом за ней бросилась испуганная мать, а отец схватил ружье, думая, что собака взбесилась… Когда они все таким образом оказались на улице, землю потряс сильнейший толчок, и дом, в котором они жили, завалился. Придя в себя, хозяева бросились обнимать свою спасительницу. И говорят, были благодарны ей всю жизнь…