Пять бессмертных - [37]

— Ты говорил, что наблюдал излучение бэтной доли каких-то лучей. Интересно было бы знать, отличаются ли чем-нибудь по существу излучения этой части мозга у самцов и самок?

— Отличаются. Иначе не может быть. Действие пересадки я себе представляю именно как результат совмещенного излучения, напоминающего интерференцию. Атрофия и исчезновение половых органов является неизбежным следствием, во всяком случае, их специальная иннервация[6] тотчас прекращается. Я рассматриваю весь организм как функцию мозга, и только строго придерживаясь такой точки зрения, я не сделал тех ошибок, которые делали напрасной всю работу моих предшественников.

В зимней столовой, внизу, все были уже в сборе. Теперь за стол садилось десять человек. Каждый мужчина имел свою даму. Завтрак прошел в молчании. Никто почти ничего не ел. Все чувствовали себя, как на поминках по умершем. Пришел Умо.

— Завтра утром можете лететь, — сказал ему Курганов, — возьмите два аэрона. Поживите там сколько хотите. Мы обойдемся. Нас теперь здесь много, — он с улыбкой кивнул в сторону прилетевших с ним компаньонок.

— Хорошо, масса, — мы вернемся через два месяца.

— Ну, ну, можете и дольше.

Едва сдерживая радостную улыбку, старый негр повернулся и пошел сначала медленно, для приличия, но, выйдя за дверь, пустился бегом. Он торопился обрадовать своих товарищей.

— Через час будьте все здесь, — сказал Курганов, вставая из-за стола.

Никогда еще на станции не было так тихо, как в этот час. Даже негры не бродили по дому. Они в своей комнате обсуждали, как используют отпуск. Курганов заперся у себя. Гаро ушел в парк. Все притаились поодиночке. Только Гета и Карст сидели вдвоем, но и они молчали. Этот час показался всем бесконечным.

Наконец, раздались на лестнице твердые шаги Курганова. Слышно было, как он прошел в столовую. Гета и Карст явились последними. Все были уже в сборе.

— Мы начнем завтра, — говорил Курганов спокойным, жестким голосом, глядя в окно, — тотчас же после отлета негров. В пять ступок будет положено по два билета: пустой и с крестиком. Мы разделимся на пары и будем тянуть свой жребий. Над первой парой пересадку произведем тотчас же. С остальными придется подождать несколько дней, чтобы выяснить первые результаты опыта. Конечно, всем парам сразу брать билеты не обязательно. Мы можем сначала, тоже при помощи жребия, избрать первую пару. Нельзя всем одновременно идти под нож. Для последней пары не осталось бы оператора. Придется подождать выздоровления одного из оперированных. Из нас здесь пересадку делают: Гаро, Биррус, Карст, Уокер и я. Из этого числа, вне сомнения, кто-нибудь останется в живых.

— Не может ли получиться так, — заметил Уокер, — что из каждой пары крест достанется мужчине, и последняя пара не сможет быть оперирована? Наши женщины не умеют…

— Этого не может быть. Не может один случай повториться пять раз. Это маловероятно. Но вообще нежелательно, чтобы бессмертие досталось группе какого-либо одного пола.

— Но если все-таки так случится?

— Будем играть снова.

Курганов задумался.

— Оставшиеся в живых, — сказал он через минуту, — должны будут уничтожить трупы. Их можно сжечь сильными разрядами мегурановых батарей. Станцию, питомник и все постройки надо взорвать теми же батареями. В наших силовых установках — запас энергии на десять лет. Если всю эту энергию освободить сразу, то на месте станции и парка останется пустое место. Бессмертные улетят куда-нибудь подальше. Когда почувствуют себя в силах, должны будут приняться за работу. Они займутся изучением излучений бэтной доли и поставят себе задачу найти способ достижения личного бессмертия не той ценой, какой собираемся платить мы. Я думаю, что это достижимо. Вообще всех здесь присутствующих я просил бы смотреть на наш предстоящий опыт как на средство продолжать работу, не стесняясь временем и без необходимости передавать дело другим. Моря крови прольются, если наше открытие в своем настоящем виде проникнет в мир. Бессмертные ни на минуту не должны забывать, что в их руках опаснейшее взрывчатое вещество. Пока не решен еще классовый вопрос, бессмертие, выпущенное на свободу, может стать не величайшим благодеянием, а ужасным, кошмарным средством порабощения и насилия. Вот все, что я хотел вам сказать. До завтра!

Курганов ушел. Остальные тоже расходились. По дороге Биррус остановил Карста. Когда они остались одни, тихо сказал:

— Вообрази, если Курганов не попадет в число бессмертных…

— Да, я давно об этом думаю и, знаешь что… — он наклонился к уху Бирруса и зашептал. Тот серьезно кивнул головой и тотчас куда-то быстро пошел.

Через полчаса все мужчины, за исключением Курганова, собрались в комнате Бирруса. Они сошлись на том, что нельзя лишиться Курганова и остаться без руководителя. Вся игра не стоит свеч, бессмысленны какие бы то ни было жертвы, если слепой случай уничтожит Курганова и даст бессмертие другим. Конечно, и сам Курганов хорошо это понимает, но не может же он, хотя бы для пользы дела, для всего человечества, предъявлять сейчас, здесь свои преимущественные права на жизнь. Карст предложил один выход, сначала всем показавшийся вполне приемлемым.