Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI - [97]

У нас на выходе остается очень скромная прибыль. Прожить на нее очень сложно, практически нереально. Поэтому мы сознательно выделяем сейчас те направления, которые нам более-менее хоть какую-то прибыль приносят. Вот курочки нам 10000 рублей в месяц приносят. Баранина приносит нам примерно 60000 рублей в год. Вот эти бараны, которых вы видели, – мы дважды в день пасем. Это бесплатная физкультура для нас, и корма мы для них практически не покупаем, благодаря тому что они круглый год пасутся – здесь ведь снега нет почти.

О домашней птице:

У наших индюшек слабый иммунитет, они не могут жить без антибиотиков. Есть специальные схемы пропаивания птицы. В принципе, это еще нормально. Но когда птица постоянно растет на этих препаратах, это беда. Нам удается избегать этих лекарственных атак, потому что кучность птичьего поголовья небольшая. И удается птицу сохранить более-менее здоровой. У птицы есть выгул, она кушает травку, принимает солнечные лучи. Мы еще в Москве столкнулись с плохой едой, чувствовали, что едим что-то не то. Но мы даже не предполагали, в какой степени – это «не то». И мы не хотим питаться отбросами… То есть вот такой наш штучный подход к птице обеспечивает некую природосообразность наших фермерских забот. И это важная отправная точка во всех наших мероприятиях…

Об отношении к животным:

Мы вообще сейчас мясо мало едим, даже свое. Хотя оно и очень вкусное. Мы радуем своих друзей, знакомых. Мясо мы еще мало едим потому, что мы ведь сами его выращиваем, и нам просто жалко. Мы ведь люди городские, мы смотрим на наших животных, видим, какие все они хорошенькие: птенчики, барашки. Рука не поднимается резать знакомого барана. И поэтому аппетита на них у нас просто нет. (Смеется.) Это какое-то городское проклятье!

Об отношении хуторян к природе:

Вот, местные говорят: «Ну, ловлю я в лимане малька, отдаю бройлерам на корм. Едят в драку. Так что все хорошо…» Они живут одним днем. Явное потребительское отношение к природе. Я думаю, что для человека это в принципе характерно. И не только для сельской местности – в городе то же самое делают. Это какой-то общий уровень осознанности себя в этом мире… Я считаю, что многое от нас зависит, от нашего отношения, от нашего настроя общего.

Список сельских удовольствий:

Главное сельское удовольствие для меня – отдых! И еще раз отдых! (Задумывается.) В списке сельских удовольствий главное то, что жизненное время здесь – мое! Да, я могу кого-то из животных не покормить и не напоить, но это моя ответственность. И я сама решаю, что делать, и не жду приказа. А вообще-то здесь прекрасно! Вот я выхожу из дома, распахиваю двери, и когда ветер дует с моря, мне кажется, что я на морском берегу. Если дует не сильный ветер, а легкий ветерочек, то он несет такой неповторимый морской запах, что голова кружится. Вода в море испаряется и получается особый живой запах. И в это время у меня прямо-таки зашкаливают эмоции. Мне кажется, что я окунаюсь в какую-то прошлую неведомую жизнь. Чуть ли не на уровне подсознания у меня это ощущается. И я думаю: «Где же я нахожусь, в каком непонятном месте?» Настолько все это красиво и хорошо, как будто ты находишься на грани жизни и смерти. Вот такое у меня главное сельское удовольствие! Еще одно удовольствие – это погулять с баранами. Это очень приятное занятие. Я с ними выхожу, они пасутся, я наблюдаю, и я госпожа, даю им жизнь, их берегу. И тут же – горизонт! В городе горизонта нет, а здесь я не могу насмотреться на горизонт. Я смотрю и силюсь увидеть что-то вдали, и дальше, и дальше. Что там еще можно увидеть?! Для горожанина это просто непривычно – видеть просторный, огромный горизонт. Хутор наш стоит на высоком берегу лимана, и вид отсюда потрясающий, неповторимый. А какие здесь закаты!

Характерно, что сама выстроенность и общее настроение этих нехитрых рассказов в определенной степени модельны. Они намечают все более крепнущую в общественном климате тягу городских жителей к земле. И сельский мир, который дан в таких рассказах прежде всего «для погляденья», а уж вслед за этим для «юзанья», оборачивается уже не столько набором необходимого хозяйственного оборудования, сколько настроения экзистенциальной радости, которая способна пересилить если и не любые, то повседневно циркулирующие трудности.

Кейс второй. Одиноко стоящий бревенчатый двухэтажный дом, искусно вписанный в пологий склон. Хозяева: муж, профессиональный микробиолог, с опытом работы у швейцарского фермера, жил в Москве. Жена: кандидат наук, родом из Белгорода. 30 гектаров земли, товарные посевы полбы, элитного картофеля, превосходная оранжерея с 15 видами экзотических фруктов, бычки на откорме, дойные коровы, пасека. Возраст – около 50 лет, взрослый сын работает в городе, младший – старшеклассник, живет с родителями, ездит на учебу в райцентр. Далее – выдержки из рассказов хозяйки.

Об усадьбе и округе:

Все, что вокруг меня, – это я. Если кругом непорядок, то это во мне непорядок. Наступает момент, когда у каждого обозначается свое время. Когда ты понимаешь: либо сейчас, либо никогда. Время, когда ты осознаешь себя: ты кто? На каком уровне ты себя можешь сгармонизировать?.. У нас есть много знакомых, уехавших из города в деревню. Они по-другому, чем мы, решают