Пути и перепутья - [137]

Откуда мне знать, что сейчас я выбираю правильный путь? Все это правда: я и есть старая дева, помешанная на книгах, которая почему-то способна видеть пути в другие миры. Но откуда мне знать, какой мир я смогу обменять на наше скромное подношение? И откуда мне знать, как там отнесутся к людям, пришедшим из ниоткуда? Порой нам приходилось выживать, продавая предсказания и воруя на рынках…

Я оборачиваюсь к своим людям в поисках ответа. Рове возбужденно мычит, а Цилла хмурится. Вдруг она упрямо вскидывает голову. Ветер шевелит ее волосы и путает русые пряди с седыми.

— Да, — отвечаю, — я уверена.

И осторожно ступаю на трап, нащупывая ногой ступени. Мои люди поднимаются вслед за мной. Что бы мы ни оставили здесь, чем бы ни дорожили в прошлом — скроет туман. Мы продолжаем путь.

Хуна Элианер, ХроноКрыс Заповедный лес

fandom Elf 2016

В одном королевстве правил очень суровый король.

Не жестокий, нет — просто суровый. Подданные его любили: при нём королевство процветало. А вот придворные не очень: строг был к себе и от других того же требовал. А уж от наследника, сына своего — и подавно. Так что принц Элрик был рад любой возможности хоть ненадолго отвлечься от дел и найти себе приключений. А уж когда отец внезапно уехал — так это само небо, считай, велело развлекаться.

Тут же была организована королевская охота, и принц в сопровождении других таких же молодых аристократов шумной процессией выехал из столицы. Путь они держали в дальний заповедный лес, где их точно никто бы не побеспокоил. Так и вышло. Бутылей вина у охотников было больше, чем стрел в колчанах, и веселье удалось на славу. Хотя и без ужина они не остались: звери здесь были доверчивые, людей бояться не приученные, а потому, считай, сами шли в руки.

Уже солнце скрылось за верхушками деревьев, костры ярко пылали, а вино лилось рекой, когда на поляну, где веселились молодые придворные, вышел юноша. Вида он был странного: босой, в одних штанах и рубахе, простоволосый, а волосы — длинные, такие не у всякой девицы встретишь. Шагнул юноша к костру и замер, глядя на людей.

Его бы и не заметили, приняв за одного из слуг, если бы он не спросил громко:

— Что вы делаете в моем лесу?

Вот тут внимание на него обратили все. Сам Элрик невольно рассмеялся: какой-то оборванец и столь наглый? А тот открыл рот и уже не закрывал, объясняя, что он эльфийский принц, лес — его, а людям тут делать совершенно нечего. Надо сказать, говорил он вполне складно, даже красиво, поэтому внимали охотно, особо удачные места встречая взрывами смеха.

— Эй, там, привяжите дурака, пока еще чего не натворил, — утирая слезы, крикнул Элрик. — Ягоды в этом лесу, видно, хорошие растут, раз его так повело!

Это еще больше развеселило всех, особенно когда юноша, которого слуги споро примотали к ближайшему дереву, принялся теперь уже и ругаться, требуя освободить его. Развлечение вышло неплохое: придворные то и дело поддакивали или картинно ужасались предстоящим им карам. Особенно бойкая леди смущенно прикрывалась веером, уточняя, из-за каких именно кустов сейчас появятся воины дивного народа.

Наконец, им это надоело, и о выдохшемся и замолчавшем юноше забыли до утра. Утром-то вспомнили только потому, что у дерева никого не было, одни веревки развязанные в траве лежали. Решив, что кто-то из слуг пожалел дурачка, Элрик даже выяснять ничего не стал, рукой махнул, сказав только, что смерть юноши, если что, будет на совести освободившего.

А потом и вообще забыл об этом случае. Некогда было вспоминать, потому что вернулся отец, навалились дела.

Шли годы.

Элрик стал королем, женился, супруга родила ему дочь. Наследника все никак не получалось, а у короля было слишком много дел. Королевство, разбогатевшее при его отце, было лакомым куском, и Элрик защищал его как мог, в основном дипломатией, но случалось и за меч браться.

Со всем этим на развлечения не хватало сил, и следующий выезд на охоту случился через много лет, когда уже и дочка на выданье стала. Элрик даже сам не верил, что уезжает из дворца, чтобы отдохнуть, а не по делам. Но лаяли псы, весело гомонили вокруг выряженные придворные, и это действительно была охота, а не военный поход.

Так что король расслабился, позволив себе смеяться вместе со всеми, въезжая под кроны заповедного леса. Вот только ветви как-то очень уж подозрительно шумели и конь всхрапывал — но вроде никакой опасности не было. На всякий случай проверив амулеты, Элрик решил: пусть всё идет как идет. А если где-то предатель — так сам себя выдаст.

Но предателя не оказалось.

Просто в какой-то момент рядом стало пусто. Лай и звуки голосов удалились, свита скрылась где-то за деревьями, будто и не было её. Элрик понял, что едет в абсолютном одиночестве. И, хуже того, он внезапно понял, что заблудился. Лес вокруг был странным, незнакомым, солнце будто петляло по небу, сбивая с толку, а развернувшись, он не обнаружил за собой следов.

В конце концов он выехал к ручью и остановился напоить коня, размышляя, что же делать. Тут раздался стук копыт, и Элрик вскинулся: неужели свита нашла его сама? И это действительно оказались всадники, но вовсе не его люди.