Пути-дороги - [63]

Работали мы либо в поле, где копали картошку, либо в садах, где собирали яблоки.

Через месяц мы прощались с гостеприимными хозяевами, устроившими нам торжественные проводы в сельском клубе. Каждого из нас они одарили таким количеством картофеля и овощей, сколько мы были в силах унести. Такая щедрость потрясла всех. Нас завели в амбар, где мы и должны были взять продукты, но тут оказалось, что у хозяев нет ни одного мешка. В то время это был дефицит. Мои хозяева подарили мне наволочку, и я, насыпав в нее картофеля, поехала обратно в Москву.

В ноябре 1943 года меня вызвали в загранбюро Венгерской коммунистической партии.

Беседовал со мной Золтан Ваш. Сначала он поинтересовался моей работой, а затем сразу же перешел к делу:

— Мы хотели послать нескольких товарищей на нелегальную работу в Венгрию. Им нужен радист, который поддерживал бы связь с Центром. Вот я и вспомнил о вас.

Сначала мы разговаривали по-русски, но скоро Золтан Ваш перешел на венгерский язык. Я пыталась отвечать ему по-русски, но он хотел, чтобы я говорила только по-венгерски. Наконец он не выдержал и сердито сказал:

— Я вижу, вы основательно забыли венгерский язык! Как же я вас пошлю в Венгрию, когда каждому встречному станет ясно, что вы приехали из-за границы!

Так и не послали меня в тот раз.

В начале декабря меня снова вызвали к Вашу. Я с нетерпением думала о том, что он мне поручит.

Ваш объяснил, что они посылают группу венгров в советский партизанский отряд, и спросил, согласна ли я стать переводчицей и радисткой одновременно.

Немного подумав, я согласилась. Задание показалось мне интересным и романтичным; опасности меня не пугали. Да и что они могли значить для человека, которому всего девятнадцать лет!

С волнением и интересом ждала я встречи со своими соотечественниками.

Часть 2 Партизанскими тропами

Я принимаю решение

Я начала лихорадочно готовиться к предстоящей встрече и делала это, видимо, дольше, чем следовало, так как девять человек уже ждали меня, когда я приехала к ним.

Запыхавшись от быстрого бега, я остановилась на пороге, чтобы перевести дыхание. Из-за двери до меня донеслись обрывки разговора — разговаривали по-венгерски.

Несколько секунд я не двигаясь стояла перед дверью; какой-то внутренний голос шептал мне, что вся моя жизнь в корне изменится, стоит мне только перешагнуть через этот порог. Наконец я решилась войти. На мой звонок дверь широко распахнулась, и, войдя, я увидела мужчину в незнакомой мне военной форме. В глубине комнаты стояли еще несколько человек в такой же форме. Все они, не скрывая интереса, уставились на меня.

Сильно смутившись, я переступила порог и по очереди представилась всем присутствующим, хотя сама от смущения не запомнила, кого как зовут, а лиц их даже не рассмотрела. Странным для меня было то, что все они говорили по-венгерски. К моему счастью, вскоре позвонили в дверь. Это пришел Матиас Ракоши, и нас всех пригласили в другую комнату.

Обменявшись несколькими словами с Золтаном Вашем, Ракоши обратился к нам. Он сказал, что Советское правительство разрешило послать в советский партизанский отряд группу венгерских антифашистов. Наша группа, подчеркнул он, является первой группой, которая покидает лагерь военнопленных. Перед нами стоит двойная задача: во-первых, вести пропагандистскую работу среди венгерских солдат, находящихся на фронте, а во-вторых, овладеть искусством партизанской борьбы. События в Венгрии складываются таким образом, что мы можем рассчитывать на развертывание на родине партизанской борьбы, в которой венгерскому народу большую помощь могут оказать антифашистски настроенные венгерские военнопленные, как офицеры, так и солдаты, находящиеся в Советском Союзе. Именно поэтому нам и нужны, продолжал товарищ Ракоши, люди, обладающие боевым опытом. Вслед за нашей группой к партизанам будут посланы и другие.

Затем он довольно подробно остановился на трудностях, с которыми нам придется встретиться, и подчеркнул, что каждый из нас еще раз должен как следует подумать о том, твердо ли он решился на столь трудное и опасное задание.

Пока товарищ Ракоши говорил, я внимательно приглядывалась к своим будущим товарищам. Когда нам предложили сесть, я сосчитала их. Их оказалось как раз девять. Все они спокойно и внимательно слушали говорившего. На лице каждого застыло выражение решимости и спокойствия. Почти всем было не больше двадцати пяти, только трое лет на десять — двенадцать старше.

После разговора с товарищем Ракоши нас пригласили в другую комнату, в которой мы с трудом поместились, так как она была забита новым военным обмундированием и снаряжением, которое лежало не только на столах и стульях, но и прямо на полу. Чего только здесь не было! Белые офицерские полушубки, летнее и зимнее обмундирование, бязевое и шерстяное нижнее белье, кожаные и кирзовые сапоги, полевые сумки, компасы, даже бритвы и швейные иглы. Тут же находилось и оружие — автоматы. И все это было приготовлено для нас.

Мужчины словно зачарованные смотрели на все эти новенькие вещи, с нетерпением ожидая минуты, когда они смогут сбросить с себя старое, порванное обмундирование венгерской хортистской армии и с гордостью надеть военную форму Советской Армии.