Пути-дороги - [171]

В половине третьего ночи к нам вбежал Бела Новак и сообщил:

— Немцы идут на хутор! Спускаются с горы. Что делать? Открывать огонь?

— Без приказа не стрелять! — распорядился Ногради. — Поднять всех по тревоге!

Через несколько минут все были уже на ногах. В самом доме, где располагался штаб, нас собралось девять человек: Ногради, Тёмпе, Куримски, Лапшов, Рахманов, Сандоваль, Таня, Керени, Варга и я.

Несколько советских солдат, бежавших недавно из немецкого плена, спали в сенях.

Я быстро упаковала рацию и, выглянув в окошко, увидела во дворе гитлеровцев, которые стояли и громко разговаривали. Было их человек десять.

Лапшов предложил открыть по ним внезапный огонь из окон и двери.

Мы так и поступили. Стреляя по гитлеровцам, бросились во двор.

Обогнув дом, я побежала к лесу, на место сбора, не зная, что гитлеровцы как раз оттуда и идут.

Когда я увидела немцев на поляне, то приняла за своих, не сообразив сразу, что их намного больше, чем нас. Бросилась навстречу «своим» и тут вдруг поняла, что это гитлеровцы. Они тоже несколько растерялись, так как не ожидали, что на хуторе есть партизаны.

«Быстрее назад!» — мелькнуло у меня в мозгу, и тут я услышала голос Шандора Куримски:

— Ева, Ева! Назад! Быстрее!

Я побежала к нему.

Шандор стрелял из автомата по немцам, но теперь и они открыли по нас огонь. Несколько немцев даже бросились за мной вдогонку. Несколько пуль просвистело над головой.

— Быстрее к ручью! — крикнул мне Шандор, дав по немцам несколько коротких очередей.

Вскоре у нас кончились патроны, однако гитлеровцы преследовали нас до ручья. Правда, углубиться в лес они не осмелились.

В лесу мы встретились с Ногради, Лапшовым, Рахмановым, Таней и Хозе. Тут же были Керени и Варга. Всего собралось человек пятнадцать, а к утру — уже человек тридцать. Во время перестрелки погибли Арпад Бандур и Йожеф Валашек.

Утром в лесу появились солдаты. Они тянули связь, отрывали окопы. Мы спрятались в лощине. Курить и разговаривать нам строго запрещалось.

Было решено пробиваться через линию фронта к своим. Разбившись на несколько небольших групп, мы пытались пробиться, но безуспешно.

Положение у нас создалось незавидное: кругом враги, холодно, шел снег, продуктов ни у кого не было.

На следующий день, 29 декабря, мы попали под минометный обстрел. Вокруг рвались мины, свистели осколки.

30 декабря минометный обстрел прекратился, только издалека доносились артиллерийский грохот и пулеметное татаканье. Потом послышались чьи-то шаги, короткие автоматные очереди, обрывки разговора.

Ногради послал на разведку Рубцова и одного венгра. Вернувшись, они доложили, что в лесу много солдат в неизвестной им военной форме, которые разговаривают на незнакомом языке.

Ногради приказал захватить «языка». Через полчаса к нему привели даже не одного, а двух румынских солдат.

Среди партизан находился парень, умевший говорить по-румынски. С его помощью мы узнали от «языков», что на этом участке 2-го Украинского фронта вместе с частями Советской Армии действует и румынская дивизия имени Тудора Владимиреску.

Румынские солдаты сказали нам, что о нас они слышали. Им был зачитан приказ, который требовал от них быть осторожными и не стрелять в кого попало, так как в этих лесах находились венгерские и советские партизаны. В случае встречи с ними они должны были немедленно сопроводить нас в указанный румынский штаб.

Румыны вывели нас из района боевых действий и проводили в штаб дивизии, где нас сначала приветствовал младший лейтенант, говоривший по-венгерски, а затем мы были представлены румынскому генерал-майору.

Заняв хутор Абрончошпуста, гитлеровцы выгнали всех жителей из домов во дворы. Двадцатидвухлетнего Пала Сойака они застрелили на месте. От осколка ручной гранаты умерла полуторагодовалая девочка Марика Курти. Дьёрдя Паличека, Мате Круна, Яноша Круга, Мартона Курти и его брата Андраша, Яноша и Андраша Альберта гитлеровцы угнали в рабочую роту, откуда все они при первой же возможности сбежали.

В бою под хутором наш отряд потерял четырнадцать человек, среди них были Арпад Бандур, Йожеф Валашек, Барна Светлик, Шандор Лапин, Дюла Калло и другие.

Местные жители рассказывали, что и сами гитлеровцы понесли большие потери. Они никак не рассчитывали встретить здесь партизан. Вполне возможно, что, не зная, где именно находятся партизаны, они стреляли даже в своих.

На этом, собственно, и кончается история нашей партизанской группы.

На следующий день Ногради и Тёмпе уехали в Дебрецен, чтобы доложить руководителям Венгерской коммунистической партии о проделанной работе. Уезжая, они обещали скоро вернуться за нами.

Наконец наши дороги соединились

Из Мункача нас направили в село Жуково, расположенное в восьми километрах от города. Там находился сборный пункт венгерских партизан, вышедших из боев. До села мы добирались пешком. По дороге нам встретилась зеленая карета. Некогда в подобной карете разъезжал управляющий из Уймайора, только ездил он на лошадях серой масти, а с облучка надменно поглядывал кучер в ливрее. Здесь же на козлах сидел Фери Домонкаш, с которым мы учились в Красногорске, а затем вместе воевали на Украине в отряде генерала Наумова.