Пути-дороги - [139]

Ошеломленный, он так растерялся, что охотно ответил на все их вопросы. По его словам, в горах действовала сильная большевистская часть, которая мешала ведению боевых действий и должна была быть немедленно уничтожена.

— Откуда вы сюда пришли и сколько вас?

— С участка Вишки, семеро, но сюда созвали жандармов со всех участков и солдат.

— В каком направлении ушли остальные жандармы?

— Выше в горы.

— Веди нас туда!

Как только партизаны вышли на поляну, то сразу же увидели впереди себя рассыпавшихся в цепь жандармов, которые приближались к советским партизанам, находившимся за небольшим холмом.

Времени на раздумья у Марковича не осталось, нужно было действовать.

— Ударим по ним с тыла! — приказал Рекаи, и партизаны бросились вперед. Обезоруженный ими жандарм запричитал, умоляя не ходить туда, потому что их всех перестреляют. Пришлось не раз ткнуть его дулом автомата в спину, чтобы он живей пошевеливался.

Тут жандармы заметили партизан и оторопели на миг, но уже в следующую минуту они по команде открыли огонь.

Рекаи скомандовал:

— Огонь!

Стреляли из пяти автоматов. Расстояние до жандармов было еще довольно большим, чтобы вести меткий огонь.

Несколько жандармов не выдержали и обратились в бегство, но, опомнившись, вернулись на свои места.

Однако и этих немногих минут было достаточно, чтобы советские товарищи, за исключением одного, вырвались из окружения.

Тем временем Рекаи начал приближаться к скалам, за которыми начинался лес.

Лишь оказавшись среди деревьев, партизаны заметили, что среди них нет Яноша Полгара, Дьёрдя Ороса и двух румынских крестьян. Сначала они подумали, что те отстали или, быть может, ранены, но Шани Месарош сказал, что они раньше его вбежали в лес. Месарош и Пап из-за деревьев вели огонь по жандармам, прикрывая Марковича и Киша, которые вели разоруженных жандармов и потому двигались не очень быстро.

Осмотрев еще раз в бинокль всю поляну, Рекаи не увидел на ней ни одного партизана. Зато жандармы, снова рассыпавшись цепью, шли за ними.

Убедившись в том, что противник имеет численное превосходство, Рекаи принял решение отойти. Ругая на чем свет стоит жандармов, партизаны двинулись к месту, где они оставили продукты, надеясь, что туда подойдут и остальные товарищи, но там никого не оказалось. Тогда они ночью двинулись на свою базу, где у них хранился запас патронов. Преследовавшие партизан жандармы старались не выпускать их из виду.

Когда стрельба прекратилась и партизаны оторвались от преследователей, они продолжили допрос взятого в плен жандарма.

Вот что написано об этом допросе в дневнике Яноша Марковича:

«Звали жандарма Михай Шинка. Родился он в Нирбаторе, где у его родителей имелся небольшой земельный участок, можно сказать, даже маленький для их семьи, в которой росли четыре дочки. Из-за этого Михай и пошел в жандармы, так как с одной земли они прожить не могли; к тому же, по его словам, быть жандармом — господское занятие, которое на старости лет дает право на получение пенсии. Из-за нежелания идти на фронт и высокого жалованья в жандармы шли многие. Шинка сказал также, что крестьяне с нетерпением ожидают окончания войны. Жандармам приходится бороться с распространителями панических слухов, строго наказывать их, но это мало помогает.

Командующий жандармерией генерал-лейтенант Фараго все шлет и шлет указания немедленно положить конец распространению панических слухов и обеспечить спокойствие. Однако сделать это очень трудно, так как русские забрасывают в Карпаты много партизан, которые разлагающе действуют на фронтовиков.

С фронта увеличился поток дезертиров, поэтому жандармов часто ставят в так называемые заслоны. В последний раз их выставили в такой заслон против дезертиров на железнодорожной станции в Буштяхазе.

На мой вопрос, как лично он обращался с арестованными, Шинка ответил, что жандармы не верят ни одному его слову и что сам он никогда никого не убивал.

Тут не выдержал Жига Пап и сказал пленному, что, как ему кажется, его хозяева не такие уж дураки и наверняка за дело платят ему иудины деньги.

— Специальность твоя, Шинка, палаческая, — вмешался в допрос Шани Месарош. — Лучше бросить ее, пока тебя не заставили избить родного отца.

— Из жандармерии лучше уйти хотя бы потому, — поддержал Месароша и я, — что скоро ее вообще не будет, никакой пенсии тебе за службу в ней никто не даст. Больше того, каждого жандарма привлекут к уголовной ответственности за совершенные им преступления. И избежать ее сможет только тот, кто вовремя уйдет из жандармерии и проявит желание бороться против немецких и венгерских фашистов.

Войдя в лес, партизаны прислушались, не подают ли сигналов их отставшие товарищи. Рекаи и Пап сходили на то место, где у них были спрятаны патроны, но отставших не оказалось и там.

Было решено немного отдохнуть, предварительно выставив двух дозорных. Связав пленного жандарма, легли, но уснуть никак не могли: беспокоились о судьбе пропавших товарищей.

На рассвете я вместе с Яни Кишем отправился на поиски товарищей. Дошли до места, где вчера завязалась перестрелка, но и там не обнаружили никаких следов. Не встретили мы и Дюрку, который еще вчера вместе с румынскими товарищами ушел на разведку в село и тоже не вернулся.