Пути-дороги - [138]

— Добрый вечер, — тихо поздоровался один из них.

— Вы хотели поговорить со мной, пожалуйста, я пришел, — сказали.

С этими словами я направился к ним. Мужчина опустил зажженный фонарик, чтобы их лица остались в темноте. Однако я сумел рассмотреть, что одеты они по-городскому, хорошо выбриты. Да и говорили-то они не как крестьяне, а как городские жители.

Из их спокойной неторопливой речи я узнал, что они румынские священники из Олахланоша. Они слышали, что в горах есть партизаны с радиостанцией, и вот пришли сюда поговорить со мной. Если мы действительно прибыли «оттуда», иначе говоря, из Советского Союза, и можем вооружить их, то они готовы привести к нам в лес несколько сот человек, которые хотят сражаться против гитлеровских оккупантов.

Наши переговоры были недолгими и конкретными. Мне пришлось сказать им, что у нас есть рация и что мы можем достать оружие.

Мы договорились поддерживать друг с другом связь через хозяина домика в горах.

Незнакомцы еще раз попросили меня сделать так, чтобы о нашей встрече никто не узнал. Они сказали, что оба находятся под присмотром жандармерии, что им строго-настрого приказано не покидать села и что, решившись ночью подняться в горы, они сильно рискуют собственной жизнью.

Когда я вышел из темного сарая наружу, то заметил две фигуры: с одной стороны от двери, прижавшись к стене, стоял Флориш, с другой — наш новый друг, советский летчик. Увидев меня целым и невредимым, они с облегчением вздохнули.

На следующий день пришел из города Петру, но с пустыми руками: он, как ни старался, нигде не смог достать батарей питания для нашей рации.

Лесная семинария

Группа Рекаи продолжала разведку местности.

На следующий день утром Маркович обратил внимание на то, что пастухи почему-то погнали свои стада вниз. Он спросил об этом одного из пастухов, и тот объяснил ему, что поступил строгий приказ согнать все стада с гор в долины. За невыполнение этого приказа грозило строгое наказание.

Посоветовавшись с товарищами, Маркович решил, что, отдавая такой приказ, гитлеровцы преследовали две цели: во-первых, они хотели обеспечить свою армию свежим мясом, которое могли реквизировать у населения в любой момент (в долинах у них стояли свои части), а во-вторых, они боялись, что партизаны готовят против них операции крупного масштаба, и делали все, чтобы оставить их без мяса.

Партизаны обратили внимание на то, что в то утро многие румынские крестьяне не явились на место встречи. Было решено усилить наблюдение и установить, что бы все это могло значить.

Партизаны разбились на три группы, каждая из которых должна была отправиться в определенном направлении. Маркович с Яни Кишем, Николаем и одним румынским парнем пошли в направлении Фернецея. Миклош Рекаи направился в Шугатагу. А четверо советских партизан с Шани Месарошем остались на горном плато, так как должны были поддерживать по рации связь с Центром.

Группа Марковича, дойдя до окраин Фернецея, встретилась с местными крестьянами, которые ушли в густой лес, росший выше населенного пункта. Крестьяне объяснили Марковичу, что им тоже было приказано согнать весь скот с гор в долину, но они не только не выполнили этот приказ, а напротив, сами ушли в лес и весь скот угнали с собой.

После разговора с крестьянами Маркович направился к убежищу, в котором лежал раненый Яни Ач. У Яни все было в порядке. Навестив его, партизаны вернулись на свою базу, где советские товарищи рассказали Марковичу, что Рекаи со своей группой все еще находится в Шугатаге и просит прислать к нему кого-нибудь на подмогу, так как хочет забрать больше продовольствия.

Маркович вместе с Яни Кишем, румынским парнем Дюркой и Шани Месарошем отправились в Шугатаг. Вел их Дюрка, который хорошо знал в этих местах каждую тропинку. Довольно быстро они благополучно спустились в село и встретились там с группой Рекаи.

Рекаи рассказал им, что в Шугатаге их приняли сердечно, что там ждут прихода Советской Армии и негодуют на бесчинства жандармерии. Продуктов им дали столько, что их нелегко будет унести в горы. Один хозяин подарил небольшой бочонок овечьего творога, который они спрятали в копне сена. Чтобы забрать его, потребуется не менее двух человек.

Яни Киш и Жига Пап пошли за творогом, но через полчаса вернулись с пустыми руками. Они доложили Рекаи, что на дороге их догнал крестьянин-румын, который сообщил, что в горах, где он брал сено, много жандармов. А сейчас в полукилометре отсюда он собственными глазами видел восьмерых жандармов, которые поднимались в гору.

Едва Яни успел доложить об этом, как послышались пулеметные очереди. Стреляли где-то в горах.

Партизаны бросились выручать товарищей, которые, видимо, попали в беду. Стрельба, пока они бежали, не только не прекратилась, но еще больше усилилась.

На опушке леса они увидели жандарма, который тоже заметил их, но принял за солдат, так как они были в венгерской форме. Знаками он показал, чтобы они не бежали кучей, а развернулись в цепь. Маркович и Киш подбежали к жандарму, и Яни, выхватив у него автомат, крикнул:

— Руки вверх!

Жандарм растерялся. Ведь он думал, что это свои, и, решив, что с ним шутят, не хотел поднимать руки. В следующий момент четверо румын уже набросились на него. Один сорвал с него ремень, другой — планшет, третий — две ручные гранаты. Больше того, с него сняли даже френч. Пошарили по карманам, но пистолета у жандарма не оказалось.