Путевые впечатления. Кавказ. Часть 1 - [42]

Я рассказал ему, что со мной приключилось, какую я нашел себе квартиру и как мне только что не удалось застать дома подполковника.

— А видели вы свою хозяйку? — с улыбкой спросил меня молодой человек.

— Разве у меня есть хозяйка?

— Да. Так вы ее еще не видели? Это очень хорошень­кая черкешенка из Владикавказа.

— Слышите, Калино?

— Если вы ее увидите, — продолжал г-н Граббе, — попробуйте заставить ее станцевать лезгинку: она пре­лестно ее танцует.

— В этом отношении у вас, вероятно, возможностей больше, чем у меня, — сказал я ему. — Будет ли невеж­ливо, если я попрошу вас предоставить эти возможности в мое распоряжение?

— Изо всех сил постараюсь сделать это. Куда вы теперь направляетесь?

— Возвращаюсь домой.

— Хотите, я провожу вас?

— Буду рад!

Я вернулся домой.

Через несколько минут нам доложили о приходе под­полковника Коньяра.

Это имя показалось мне счастливым предзнаменова­нием: его носили двое моих друзей.

Предчувствие меня не обмануло: если кто-нибудь и мог помочь мне унять сожаление, испытываемое мною из-за отсутствия князя Мирского, о котором мне столько говорили, причем с такой доброжелательностью, так это тот, кто его замещал.

Он просил нас не беспокоиться по поводу нашего отъезда, назначенного на следующий день: все было в его власти — и лошади, и конвой.

Кабардинский полк, находящийся под командованием князя Мирского и подполковника Коньяра, его замести­теля, занимает самый передовой пост русских на враже­ской земле.

Часто горцы, даже непокорные, просят разрешения прийти в Хасав-Юрт и продать там своих быков и бара­нов.

Это разрешение им всегда дается; однако покупать, напротив, им упорно запрещается.

В день нашего приезда двое горцев явились в город, имея охранное свидетельство, выданное подполковни­ком, и продали тридцать быков.

Помимо скота, они доставляют в город мед, масло и фрукты.

Платят им, естественно, наличными.

Прежде всего они хотели бы купить здесь чай, но его строжайше запрещено им продавать.

Вот почему, назначая выкуп за пленных, они всегда оговаривают, чтобы кроме денег им давали еще в качестве подарка десять, пятнадцать, а то и двадцать фунтов чая.

Впрочем, набеги горцев распространяются даже на город: редкая ночь проходит без того, чтобы они кого- нибудь не похитили.

В конце лета солдаты и дети купались в Карасу. Было три часа пополудни, и подполковник прогуливался по крепостному валу.

В это время около пятнадцати всадников спустились к реке и стали поить своих лошадей прямо посреди купа­ющихся.

Внезапно четверо из них схватили двух мальчиков и двух девочек, бросили их на седельную луку и стреми­тельно унеслись прочь.

Услышав крики детей, подполковник увидел, что про­изошло, и отдал стрелкам приказ преследовать татар.

Стрелки спрыгнули или скатились с крепостного вала и погнались за похитителями, но те были уже далеко.

Однако один из захваченных мальчишек так больно укусил за руку своего похитителя, что тот выпустил его.

Мальчик соскользнул на землю.

Оказавшись на земле, он стал подбирать камни и с их помощью обороняться.

Татарин направил на него свою лошадь, однако маль­чик змеей проскользнул между ее ног.

Татарин выстрелил в него из пистолета, но промах­нулся.

Мальчик, более ловкий, попал ему камнем в лицо.

Стрелки тем временем приближались. Горец понял, что ему придется плохо, если он будет упорствовать; повернув коня, он оставил ребенка, и его подобрали стрелки.

Трое других все еще находятся в плену; вначале горцы запросили за них тысячу рублей, однако это были дети солдат, а у солдат нет возможности собрать тысячу рублей; выкупать же пленников за казенные деньги запрещено.

И тогда дамы Хасав-Юрта стали собирать пожертвова­ния. В итоге набралось сто пятьдесят рублей. Их пред­ложили горцам, уже снизившим выкуп с тысячи рублей, которые они требовали вначале, до трехсот.

Подполковник уверен, что в конце концов горцы согласятся и на сто пятьдесят.

В сделках подобного рода посредником обычно служит какой-нибудь татарин из числа жителей города. Посред­ника подполковника Коньяра зовут Салават.

Каждая из сторон имеет своих шпионов, однако и на той, и на другой стороне разоблаченных шпионов рас­стреливают.

Не так давно один из лазутчиков подполковника был схвачен; его отвели на возвышенность, которая видна из русского лагеря, и пистолетным выстрелом разнесли ему голову.

Через два дня нашли его тело, наполовину изглодан­ное шакалами.

Именно из Хасав-Юрта был послан к Шамилю полко­вой штаб-лекарь Пиотровский, а в полульё от Хасав- Юрта происходил обмен княгинь Орбелиани и Чавча- вадзе.

Пока подполковник Коньяр рассказывал нам все эти подробности, кто-то подошел к нему и сказал ему на ухо несколько слов.

Подполковник рассмеялся.

— Не позволите ли вы мне принять здесь одну особу? — спросил он меня. — Вы станете свидетелем одного из проявлений местных нравов, что будет для вас небезын­тересно.

— Еще бы! — отвечал я. — Пусть войдет.

Татарская женщина, укутанная так, что видны были лишь ее глаза, спешилась у ворот и вскоре показалась в дверях нашей комнаты.

Узнав подполковника по мундиру, она направилась прямо к нему.

Подполковник сидел за столом.