Путешествие вверх - [13]

Вэру эта бессмысленная война возмущала. Здесь обнаружились черты противостояния на Уарке, — его собственной истории, — и это вызывало у него особенно жаркий стыд. В самом деле, не много радости видеть, как потомки с упоением повторяют худшие твои ошибки. Здесь не шли в ход дипломатические и иные хитрости, файа действовали в лоб, — устраивали набеги всякий раз, когда им этого хотелось, а также держали множество людей-рабов. Обнаружились и жертвоприношения пленников…

Файа относились к людям, как к ценной дичи, которую нужно беречь и разводить, но лишь затем, чтобы демонстрировать свою хитрость и удаль, убивая её. Правда, сейчас внизу царил относительный мир, — точнее, Анмай не обнаружил признаков больших войн. В последнее время файа было уже не до людей. Предстоящая гибель Первичного Мира и для них была достаточно трагична, да и отношения двух рас, живущих рядом два долгих тысячелетия, не сводились к одним военным конфликтам, — они оказались очень запутанными и сложными.

У здешних файа хватило ума не пытаться завершить Игру Эрайа победой, — своих сил им бы всё равно не хватило, а помощь извне лишила бы затею последних крупиц смысла. К тому же, файа внизу лишь формально составляли единство. Они жили множеством отдельных городов, селений, общин. Каждая из них была, по сути, независимой, в том числе и в своем отношении к людям. Кое-где файа содержали «своих» людей, и те искренне поддерживали их, — даже в войне с свободными собратьями. Но вот файа, помогавших людям в войне, не нашлось, — их презрение к ним было повсеместным и абсолютным. В иных общинах процветало самое натуральное рабство, в иных, — жертвоприношения, живо напомнившие Вэру историю его родины. Он знал, что должен всё это прекратить, но, в то же время… хотел сам поучаствовать в Игре, — хотя, конечно, не на стороне палачей.

При уникальном могуществе файа такие Игры были неизбежны. Они могли творить всё, что угодно, — потому, что никто не мог помешать им. Проблема была проста до крайности, — и потому почти неразрешима. Прекратить Игру силой было несложно, — но вступать в войну с собратьями «Укавэйра» не хотела: этому мешал древний и сильнейший запрет на междуусобную рознь у файа, и вполне реальная опасность бесславной гибели.

* * *

Всего пять дней «Товия» кружила над Эрайа. На шестой (335-й до дня «С» по его личному календарю), день Анмай решил сесть. «Укавэйра» не возражала, — ведь «Товия» прибыла сюда именно для этого.

Они выбрали для посадки район околополярных степей Куайа, — наиболее спокойный по данным предварительной разведки, у самой мирной границы между файа и людьми. К тому же, там был самый спокойный и лучший на всей Эрайа климат вечной весны.

* * *

Вновь запустив свои нейтринные двигатели, «Товия» с величественной медлительностью развернулась и стала медленно спускаться, гася орбитальную скорость. Внутри колосса, в многоугольной рубке, не отрываясь от экранов застыла пара.

Притемненное экранами солнце казалось серебряным шаром в бледной жемчужной короне. В его сиянии терялись даже орбитальные крепости, свет гасил звёзды, неподвижное небо казалось угольно-чёрным, пустым и плоским. Медленно, незаметно для глаз, в нём росла, надвигаясь, гигантская сфера Эрайа, сияя воздушной синевой, нестерпимо сверкая белыми спиралями и полосами облаков, — нестрашными на вид тайфунами и грозами. Ничего больше различить пока было нельзя.

«Товия» описывала гигантскую дугу, чтобы опуститься на ночной стороне по-прежнему незаметно-медлительно приближавшейся планеты. Она наплывала сияющей выпуклой стеной, становясь всё ярче, и занимала уже всё поле зрения, — огромная, перистая голубовато-белая на дневной стороне, синевато-чёрная, — на ночной. Анмай попытался разглядеть очертания берегов, или хотя бы огни городов в ночной тени, но тщетно. Яростный отблеск атмосферы скрывал всё.

Эрайа приближалась. «Товия» падала всё стремительнее, движение поверхности под ней уже было хорошо заметно, и становилось всё быстрее. Анмай видел чисто-белые, тончайшие резные облака, под которыми смутно угадывались очертания морей и континентов. Он попытался понять, над каким местом они пролетают, но не смог. Моря были, как и положено, синими, на рыжеватой суше виднелись темные пятна, которые могли быть лесами, а могли и озерами. Никаких городов, полей, дорог с такой высоты не различалось, но изображение было столь подробным и красочным, что у пары просто захватило дух. Хотелось смотреть и смотреть на это, не отрываясь.

Вэру показалось, что он видит огни городов, тускло просвечивающие сквозь розовеющие закатные облака, но он не был в этом уверен. Внезапно он понял, что это просто отблеск заходящего солнца на воде, — озерах или реках.

Закат наступил и для них, — уходя за край планеты, солнце расплылось широкой радужной полосой во влажной толще атмосферы. Этот закат был поразительно красив, — на фоне радужного сияния громоздились грозовые тучи. Окаймленные багрянцем, они отбрасывали в космос огромные лучистые тени. В них, едва заметно, трепетали вспышки молний.

Орбитальный закат оказался коротким, — всего через минуту на небе остались лишь вечные звёзды космоса и каменный цветок Алейры, неправдоподобно чёткий и реальный. Казалось, до него всего несколько миль.