Путешествие внутрь страха - [61]

— Вот: «Известите полковника Хаки в Стамбуле, что агент И.К. мертв, но не обращайтесь в полицию. Я вынужден сопровождать немецких агентов Мёллера и Баната, путешествующих под именами Фрица Халлера и Мавродопулоса. Я…»

Челюсть Матиса отвисла.

— Неужели? — вырвалось у него.

— К несчастью, да.

— Так вас мучила вовсе не морская болезнь?

— Нет. Мне продолжать?

Матис сглотнул.

— Да. Да. Я и не думал… Продолжайте.

— «Я постараюсь сбежать и добраться до вас. В случае моей смерти прошу сообщить в британское консульство, что виновны эти двое». — Звучало театрально, но ровно это Грэхем и хотел сказать.

Француз глядел на него с ужасом в глазах.

— Быть не может, — прошептал он. — Почему?..

— Я был бы рад объяснить, но, боюсь, не могу. Так вы доставите сообщение?

— Конечно. А больше я ничем помочь вам не могу? Эти немецкие агенты — почему их просто не арестуют?

— По ряду причин. Лучший способ мне помочь — доставить это сообщение.

Француз воинственно выпятил челюсть.

— Это глупо! — выпалил он, затем понизил голос до свирепого шепота: — Понимаю, вы соблюдаете осторожность. Вы находитесь на британской секретной службе. В таких вещах, конечно, не признаются, но я не дурак. Отлично. Так давайте вместе перестреляем этих грязных тварей и сбежим! У меня есть револьвер, и вдвоем мы…

Грэхем подскочил:

— Вы сказали — у вас есть револьвер?!

— Разумеется, есть, — с вызовом ответил Матис. — Что здесь такого? В Турции…

Грэхем схватил его за руку:

— Тогда вы можете еще мне помочь.

Матис нетерпеливо сдвинул брови:

— Как?

— Продайте мне револьвер.

— То есть у вас нет оружия?

— Мой револьвер украли. Сколько возьмете за ваш?

— Но…

— Мне он будет полезней, чем вам.

Матис выпрямился:

— Я вам его не продам.

— Но…

— Я вам его отдам. Вот. — Он достал из кармана брюк небольшой никелированный револьвер и вложил в руку Грэхема. — Не надо, пожалуйста. Это пустяки. Я бы желал сделать больше.

Грэхем благодарил судьбу за внезапный порыв, заставивший его извиниться вчера перед Матисами.

— Вы и так сделали очень много.

— Пустяки. Он заряжен, видите? Вот предохранитель. На спуск надо нажимать мягко — сила тут не нужна. Когда стреляете — держите руку прямо… Впрочем, не мне вам рассказывать.

— Благодарю вас, Матис. А вы, как только сойдете на берег, отправляйтесь в турецкое консульство.

— Договорились. — Матис протянул руку и с чувством произнес: — Удачи вам, друг. Если вы уверены, что больше я ничем помочь не могу…

— Уверен.

Матис тут же ушел. Грэхем ждал. Он слышал, как француз вернулся в свою каюту; из-за переборки раздался резкий голос мадам Матис:

— Ну?

— Всюду-то тебе надо сунуть нос… Он на мели, и я одолжил ему две сотни франков.

— Идиот! Больше ты их не увидишь.

— Думаешь, нет? Так знай: он мне выписал чек.

— Терпеть не могу чеки.

— Я не пьян. Чек стамбульского банка. Как только сойдем на берег — отправлюсь в турецкое консульство и проверю, надежный или нет.

— Как будто тебе там скажут! Они и проверять не станут.

— Хватит! Я знаю, что делаю. Ты собралась? Нет! Тогда…

Грэхем облегченно вздохнул и рассмотрел револьвер. Бельгийского производства, поменьше, чем тот, который он получил от Копейкина. Попробовав, как снимается предохранитель, Грэхем положил палец на спусковой крючок. Небольшое, удобное оружие; похоже, о нем хорошо заботились. Куда бы его спрятать — чтобы снаружи никто не заметил, но достать можно было быстро? Подумав, Грэхем положил револьвер в верхний левый карман жилета; туда поместились ствол, казенная часть и половина спусковой скобы. Когда Грэхем застегнул пиджак, рукоятка тоже стала не видна, а лацканы скрыли выпуклость. Больше того, теперь, коснувшись галстука, пальцы Грэхема могли оказаться в двух дюймах от рукояти. Он был готов.

Выбросив патроны мистера Куветли в иллюминатор, Грэхем поднялся на палубу.

Корабль уже вошел в гавань и плыл вдоль ее западного края. Небо над морем было чистым, но над городом висел туман, из-за которого спускавшиеся к морю ряды зданий выглядели холодно и отчужденно.

На палубе Грэхем не увидел никого, кроме Баната. Тот стоял, с мальчишеским увлечением глядя на корабли. С трудом верилось, что в последние десять часов это бледное существо вышло из каюты номер четыре с ножом, зарезавшим мистера Куветли; что бумаги мистера Куветли, его деньги и пистолет сейчас у Баната в кармане; что в ближайшие несколько часов он намерен совершить еще одно убийство. То впечатление ничтожности, которое производил Банат, ужасало. Оно представляло ситуацию совсем обыденной. Если бы Грэхем не знал наверняка, какая опасность ему грозит, он мог бы счесть увиденное в номере четыре сном.

Грэхем больше не страшился. Чувствовалась странная дрожь, не хватало дыхания, от низа живота то и дело поднималась волна тошноты, но ум от тела словно отделился. Думалось легко и четко. Грэхем знал, что единственная возможность выбраться из Италии живым, единственная возможность вовремя вернуться в Англию и выполнить к сроку турецкий контракт — обыграть Мёллера в его собственной игре. Мистер Куветли ясно дал понять, что предложение немца — уловка, единственная цель которой — совершить убийство не на улицах Генуи, а вдали от чужих глаз. Грэхема хотели одурачить. Очень скоро Мёллер, Банат и кто-то еще будут ждать его возле таможенной постройки, готовые, если понадобится, пристрелить жертву прямо на месте. Если же Грэхем сядет в машину — его отвезут в тихое место по дороге к Санта-Маргерите и убьют там. В их замысле имелось лишь одно слабое место: они полагали, что Грэхем уверен, будто его повезут в гостиницу для разыгрывания сложного спектакля с сыпным тифом. Они ошиблись — и тем дали Грэхему надежду на спасение. Если действовать быстро и решительно, возможно, удастся уцелеть.