Путешествие в прошлую жизнь - [31]

А Никиту ее протест наконец-то вернул с небес на землю. Оставив ее, он бросился во двор, опрокинул на разгоряченную голову и тело ведро с накопившейся дождевой водой. Холод ночи и воды мгновенно остудил пыл, прогнал хмель, заставил вернуться в реальность.

В комнату Никита вернулся с некоторым опасением. Но все было спокойно, свернувшись калачиком, совсем по-детски, она спокойно спала, он укутал ее пледом, взял в свои ладони ее руку поцеловал тонкие пальчики.

— Спи спокойно, душа моя, я буду охранять твой сон, — мечтательно и нежно прошептал Никита, невольно улыбаясь, в его сердце все еще звучали ее слова «не оставляй меня, никогда не оставляй меня…»

* * * *

Никита проснулся поздно, солнце светило вовсю, и множество пылинок игриво танцевали в солнечных лучах. Молодой человек потянулся, тряхнул головой, вспомнил все, что было накануне, и резко встал на ноги. Комната была пуста, девушки не было. С тревогой и опасением, он вышел на улицу. Что она скажет, как поведет себя, но в конце концов это было и ее желание тоже, он никого не принуждал, да собственно ничего такого страшного и не случилось.

Елизавета сидела на ступеньках дома, и расчесывала длинные ниже талии волосы. Они так красиво блестели в свете утреннего солнышка, что вокруг ее головы создавался блестящий пушистый ореол. Никита обожал видеть ее такой по-домашнему близкой, родной. А как ей шли распущенные завитые тяжелые локоны, которые Елизавета упорно забирала в косы. Девушка услышала его шаги, обернулась, Никита заметил, что она покраснела, отвела глаза. Он попытался сделать вид, что ничего не произошло:

— Доброе утро, Елизавета, как ваше самочувствие?

— Здравствуйте, Никита, я чувствую себя вполне нормально или Вы боитесь, что после вчерашнего коньяка, у меня будет, как там это у вас называется, похмелье?

— Зачем Вы так, Елизавета, я действительно беспокоюсь за Вас.

— Не стоит…, - после недолгого молчания, глубоко вздохнув, она продолжила, — знаете, я думаю, нам нужно объясниться, необходимо расставить все по местам.

Никита тяжело вздохнул с нехорошим предчувствием, было заметно ее волнение, ее смущение, которое она пыталась скрыть за равнодушием и резкостью.

— Вы хотите поговорить о вчерашнем вечере?

— А Вы считаете, что это не повод?! Никита, поймите, — она нервно встала, отвернулась, опершись на перила крыльца, — поймите, то что случилось между нами, это… ничего не значит, ничего.

— Посмотрите мне в глаза и скажите это еще раз, Елизавета, вчера Вы просили, не покидать Вас, нам было хорошо вместе, я же видел Ваши глаза, Ваши губы, руки, они искали защиты и нежности и…

— Перестаньте немедленно, — девушка яростно повернулась, встретилась гневным взглядом с его глазами, — не говорите так, хватит, Вы забываетесь, — она замолчала на мгновение, перед глазами невольно стояла картинка их жарких объятий и пьянящих поцелуев. Что на нее нашло, как она могла вот так, почти отдаться ему, пусть такому родному человеку, но все же… Так потерять голову, так целовать его. Нет не так, представляла себе первый поцелуй скромная юная девушка. Она невольно злилась на Добровольского, ведь это же он во всем виноват, хотя почему же он, ведь собственно злиться нужно было только на себя…, - все эти мысли шумным роем кружились в голове княжны, она вздохнула, уже спокойно продолжила:

— Я вижу как Вы относитесь ко мне, я все понимаю, но я… я не могу ответить Вам, не могу, — она снова отвернулась, приложила руки к пылающим щекам.

— Елизавета, Вы жизнь моя, моя мечта, я… я люблю Вас так, что это невозможно передать словами, — страстно шептал Никита осторожно обнимая ее за плечи. Она чувствовала его горячее дыхание на шее, его руки и уже ничего не понимала. И смущение за вчерашнее, и злоба на саму себя, и на него, и на эту жизнь, что обошлась с ней так несправедливо жестоко, переполняли ее.

— Никита, Вы замечательный, добрый, прекрасный человек, но я не могу любить Вас, я никого не могу любить, я… простите меня… уйдите, пожалуйста… мне нужно побыть одной.

Молодой офицер послушно ушел седлать лошадей. Елизавета вернулась в дом, поплакала, помолилась. Стало легче, привела себя в порядок, грустно улыбнулась, последний раз оглядывая этот неожиданный уютный ночлег, и вышла. Стараясь не показать своего волнения, она окликнула Никиту, сказала, что готова продолжить путь. Он помог ей сесть в седло, не говоря ни слова, тронулись. Только вечером, расположившись на ночлег у костра в лесу, в наспех сооруженном Никитой шалаше из еловых веток, Елизавета решилась продолжить утренний разговор.

— Вы не держите на меня зла, Никита?

— Нет, конечно, нет. Это Вы должны простить меня, за то, что произошло, я не смог удержать себя, Вы же мало отдавали себе отчет в том, что происходит. Просто, я слишком сильно Вас…

— Не надо, Никита, пожалуйста, не говорите об этом, мы с Вами уже полгода вместе, и Вы до сегодняшнего утра никогда открыто не говорили мне о своих чувствах и теперь не нужно. Вчерашний вечер он ничего не изменил, хотя Вы, возможно, надеялись… мне очень больно быть с Вами такой жестокой и все же…

— Я все понимаю, Елизавета, и хочу сказать только одно, завтра мы должны быть в Ялте. Осталось совсем немного и мы расстанемся, я так благодарен вам за эти полгода, что провел рядом с Вами…, - голос Никиты дрогнул, в серых глазах этого высокого сильного молодого мужчины сейчас было столько любви и нежности, и боли от скорой разлуки навсегда, что девушка не выдержала, отвела глаза, положила руку ему на плечо, тихо прошептала: