Путешествие в Армению - [10]

Я хочу познакомить читателей с одним из его произведений. Оно дало название этой главе. «Борум» — значит собрание, собирание, размышление, а также мысль-память, раздумье над пережитым. Комната, стол, трое людей. Слева мать, справа супружеская пара, молодой армянин и его жена. Перед ними на белой скатерти блики синей, оранжевой, желтой и других, более темных красок; те же блики на стенах, окнах, занавесках, фартуке и головном платке пожилой армянки, на черной бороде мужчины, на платье, черных волосах и бровях женщины, этой прекрасной богородицы. Те же самые краски на горах и полях Армении, в ее небесах и водах, в природе и в памяти, во всей судьбе.

Не случайно назвал я женщину богородицей. Хочу отметить, для Аветисяна и многих других молодых художников характерно стремление соединить новые концепции с традицией, что выражается как в идеях, так и в массе деталей, в приемах; стремление при неизбежной абстракции не утратить конкретное, но и не увлечься последним, жертвуя свободой, которая позволяет выразить свою индивидуальность и на должном уровне показать как ширину и глубину, так и емкость произведения. Учитывая это, я и назвал женщину богородицей, ведь Аветисян, как видно, нашел главные решения в ценном для нового искусства опыте древней живописи, которая своими идеями и богатством деталей помогает художнику держаться на высоте, так что ни он сам, ни изображаемый им предмет не пропадают, подобно тому, как вседержитель на расстоянии других видит и его видят.

Картину Аветисяна «Борум» нужно видеть в оригинале. Три фигуры на ней, должно быть, вполне конкретны. Мужчина, очевидно, сам художник, молодая женщина — его жена, и старая — мать. Но тема эта не навязывается; выбран момент, когда остается понятным и реальным отправной пункт и акцентируется философский результат: путь, который проходят память и мысль, стремясь пробудить чувство и создать жизненную концепцию. Начало закладывается непосредственной характеристикой предмета. Люди и вещи не распадаются на части, они сохраняют свою материальность и индивидуальность. Но мы идем дальше. Вступаем в мир чувств и мыслей благодаря убедительному сочетанию внешней живописности с волнующим интеллектуальным проникновением в историю и душевный мир современного человека, который и современен постольку, поскольку он вечен. Точно подмечены и поданы в этой картине детали. Они и воспроизводят, и символизируют. Мы видим темное окно за спиной старой матери и более светлое за спиной молодых супругов. Лицо пожилой женщины, его краски, глаза обращены непосредственно к нам; руки сложены впереди на фартуке. Все это отражает идею статичности или обратного движения. Взгляд молодых супругов устремлен на что-то происходящее рядом, но что происходит, мы не видим, хотя и чувствуем, что это играет весьма важную роль, господствует во всей сцене. Тема произведения — бегущее время, память и размышление. Два женских лица словно обрамляют мужчину, подчеркивая главную идею бега времени, который на мужском лице завершается, готовый перейти в иную категорию. Так человек поднимается со стула, чтобы, сделать задуманное. Мужчина точно живой и настолько разносторонне охарактеризован, что сама попытка истолковать его может породить много длинных историй. Но есть, однако, более важный момент, занимающий центральное место, — пустота проема между мужчиной и матерью. Лицо, которое могло бы сидеть там, отсутствует. Вместо него желтоватая занавеска с красноватой рябью. Пустое пространство с его трепетом оживляет память, красочно и функционально связует всю сцену; позы других молча отсылают нас именно к нему, пустующему месту. Подобно трем священнослужителям, эти люди, отстранившись, ждут явления чего-то, могущего восполнить пробел. Священный миг: так верующий ждет, когда вынесут святые дары. Ожидание придает статичным фигурам глубокую внутреннюю силу, усиливает напряжение и побуждает нас к соучастию. Надеждой связаны между собой люди и вещи, готовые обрести в нашем восприятии смысл и определенность.

Такие произведения, как «Борум» Минаса Аветисяна, могут создаваться в моральной и интеллектуальной атмосфере, насыщенной памятью и побуждающей к действиям тех, кто выражает национальную душу, дает выход большому коллективному стремлению…

Наири

Наири — Страна Ручьев. Это название встречается в древнейшей истории наряду с другими, например Айастан[16], Страна Гайка, и до сих пор употребляемо самими армянами. Жители называли себя торгомами, от слова «Торгом», потомок Ноя, четвертое поколение от сына его Иафета. Хетты называли эту страну и народ Хайаса, грузины — Сомехи, аккады — Армани и Наири, а также Урасту (в Библии Урарту), персы — Армина, греки — Армения. В разное время употреблялись разные названия. И то, что их много, отражает запутанность вопроса о происхождении армян и их первых шагах в истории.

Достоверно лишь то, что речь идет об одном из древнейших народов региона. На протяжении своей многовековой суровой истории он показал себя способным и выжить и создать собственную культуру, внести свою лепту в общую историю народов.